Рискну предположить, что Довлатов попросту предпочитал не делить людей на "людей" и "не-людей" по каким-то косвенным признакам (отношение к политике, религии и т.п.). Это разделение, вероятно, происходит не от большого ума (или "большого чувства"), а от эгоцентризма и гордыни, которые всегда Довлатова в людях удивляли. Неслучайно в той же книге - "Соло на ундервуде" - он спорит с Лидией Гинзбург и заключает что-то вроде: "Она пишет - надо быть как все. Мне кажется, это и есть гордыня. Мы и так как все. Даже Толстой был как все".
От меня еще не тошнит?
Имелось ввиду, что и те и другие совки. Совки с одинаковыми привычками, совки одетые в одно и то же, совки, такие разные внутри, ставшие для писателя-эмигранта такими одинаковыми снаружи))