В чем суть идей Хайдеггера? Почему он важен не только для философии, но и для социологии?

Каждый видел на полках магазинов книги вроде «Гегель за 90 минут» или «100 великих философов». Почему эти книги – зло?

Во-первых, они производят беспроблемность. Беспроблемность – это уверенность в том, что «суть идей» мыслителя существует отдельно от вопросов, которыми он задавался (словно бы он мыслил для того, чтобы написать определения в учебник). Они учат тому, что у всех «идей» мыслителя есть какая-то одна суть – как если бы философу нужно было много «идей», чтобы выразить одну и ту же суть. В таком представлении Хайдеггер – это не мыслитель, проживший долгую жизнь, видевший поворотные события мировой истории ХХ века и повлиявший на них, многократно пересматривавший свои убеждения (в том числе один раз – радикально). Хайдеггер превращается в имя для какого-то утверждения, которое можно вставить в разговоре, чтобы блеснуть эрудицией. Например, утверждения о том, что «центральная концепция "Бытия и времени" - Dasein».

Во-вторых, они производят синкретизм. Синкретизм – это уверенность в том, что все философы (социологи) делают одно большое совместное дело, и их можно легко сочетать друг с другом. Они учат тому, что «философия» (или «социология») - это что-то вроде Храма Святого Семейства, который поочерёдно строят разные прорабы по единому замыслу. И поэтому наиболее успешные строители успевают поработать на двух стройках одновременно – например, Хайдеггер «важен» и для философии, и для социологии. В таком случае становится неважно, что существует множество способов социологического мышления, для которых Хайдеггер совершенно нерелевантен или враждебен. Или что понятие «поля» Пьер Бурдьё адаптировал из динамической психологии Курта Левина, а понятие «габитуса» прямо наследует «хабитуальности» Эдмунда Гуссерля.

В-третьих, они производят догматизм. Догматизм – это уверенность в том, что теорию можно усвоить, прочитав резюме, а не промыслив её вместе с теоретиком. Они учат тому, что любой философ мог бы выразить всё гораздо короче, если бы его не заставляли писать объёмные книги. А поэтому всё самое важное, что нужно знать о Хайдеггере, уместится в одном ответе на The Question. И тогда будет казаться чрезвычайно странным, что Хайдеггер создавал особый язык, изобретая множество неологизмов, чтобы донести невыразимое средствами обыденного языка.

Почему беспроблемность, синкретизм и догматизм – зло для мышления? Отвечает Мартин Хайдеггер: «В то, что называется мышлением, мы попадаем, когда беремся думать сами. Чтобы подобная попытка удалась, мы должны быть готовы учиться мысли».