В чем главная особенность поэзии Александра Башлачева?

Главное Башлачёва у каждого немного своё, но вот сегодня хочется сказать так: некоторые поэты учат любить, некоторые учат ненавидеть. Башлачёв учит любить.

То есть — понятно, это сквозная тема: "Поезд", "Посошок", "Время колокольчиков", "Тесто" — но и всё остальное, что ему удавалось, оно всегда было о том же, о любви как о форме существования, способе жить, говорить, продолжаться. Поэтому, собственно, шуточные и ироничные песни Башлачёву удавались так себе — там нужно злиться, а злиться человек, видимо, не умел. Только вот "Грибоедовский вальс" выделяется, но ведь и он тоже в конце концов про любовь, хоть и безответную — к жизни.

Башлачёв при этом совершенно не умственный — хотя даже он и говорил и про фонетическое восприятие слова, и что к музыке подходит в первую очередь литературно, и т.д. — но и оно у него не из головы, а из живота. Он скорее ведомый словом, нежели ведущий — за что его многие литературщики активно не любят. У него же всё категорически неформально, с выходом за пределы даже своих же собственных рамок — грубо и по живому — потому что порода, с которой он работал, слишком сырая и первобытная. Это то искусство, которое в самом прямом смысле невыносимо — как возле открытой печки стоять, а она всё жарит.

Никто и не может с ним справиться. Чтобы что-то вразумительное о нём сказать, нужно сначала дойти примерно до туда же, а потом еще обратно вернуться. Вот и получается, что оно для всех, а не берёт его никто. Кроме редких других авторов, которые используют это как толчок чтобы тоже что-нибудь делать.

И конечно, Башлачёв это очень русское — только он его скорее создаёт, чем воспроизводит. Весь опыт русской истории — и советское, и славянское, и поздняя империя, пересказаны у него одним языком, в котором Башлачёв возвращает им их же собственные утраченные контексты — что вот можно на полном серьёзе сказать "некому берёзу заломати", и это не будет ни пошлостью, ни стилизацией.

Ну и в свете всего этого стоит добавить, что линия Башлачёва — это, в общем-то, линия на одного. И если наследие Летова уже вшито в культуру, а наследие Янки будет чем-то, к чему мы будем всё время возвращаться и пересматривать, то наследие Башлачёва будет просто лежать на виду в центре всего, открытое, как раскалённый уголь, который почему-то не остывает.