Почему в России мужчины живут намного меньше женщин?

Для женщин закрыто 456 профессий, в той или иной степени опасных для здоровья. Значит, там работают мужчины.

К ответу выше я бы добавил обязательно, что в отношении мужчин действует достаточно жёсткое табу на эмоции. Практически с младенчества мужчин учат подавлять в себе боль, экспрессию и женское начало. Мужчины не плачут, они потом в 50 лет внезапно умирают от инсульта.

И уровень внутригендерной агрессии и насилия среди мужчин несравнимо выше, чем среди женщин.

Между мужчинами как правило более жёсткая конкуренция. За власть, за влияние, за ресурсы, за женщин. Либо ты, либо тебя. И вот эта ненависть к себе и другим мужчинам высасывает колоссальное количество энергии.

Плюс гомофобия, плюс феерическая лицемерная мизогиния: то, что для женщины чуть ли не престижно, для мужчины - верх позора и унижения. Поэтому мужчины порой из последних сил пытаются соответствовать общественным ожиданиям, гендерным стереотипам и демонам в своей голове.

На мужчин, которые утверждают, что женщина должна зарабатывать деньги, смотрят в лучшем случае как на умалишённых. Зато тысячи женщин-манипуляторш, требующих, чтобы мужчина покорял их, "я слабая, обеспечивай меня, будь мужчиной", - это нормально и чуть ли не почётно. И самое поганое, что в такого рода беседы встревают альфачи всех мастей, чтобы набрать очки в глазах женщин.

Пятиминутка истории. Женским гендером хоть кто-то занимался и даже в нашей стране возникло массовое движение суфражисток, стремившееся уравнять жнщин в правах с мужчинами и дать женщинам больше свободы - и таки добившееся своего в в начале прошлого века (СССР по тем временам был передовым государством по мировым меркам; другое дело, что феминизма не случилось ни в СССР, ни в России, тут мы от Запада отстали серьёзно). Мужского же освободительного движения как не было, так и нет, в результате мы имеем бардак с мужским гендером - и его извращённые толкования (a.k.a гегемонная маскулинность и мачизм).

Вот фрагмент книги социологинь Анны Тёмкиной и Елены Здравомысловой Главы: Маскулинности в российском контексте:

Кроме нормативных моделей, в позднесоветском критическом дискурсе фигурировала еще одна система референций, отсылающая к образу и практикам советской женщины. Тезис о кризисе маскулинности дополняется тезисом о кризисе женской роли, обусловленном советской политикой в отношении женщин. Социально-защитная политика представляла женщин как граждан(ок) особого типа, которые в силу своих биологически заданных гражданских обязанностей нуждаются в государственной поддержке. Мужчины оказываются депривированными не только по сравнению с недостижимыми моделями успешных мужчин, но и по сравнению с эмансипированной, социально защищенной женщиной, обладающей сильными позициями в приватной сфере, в первую очередь в качестве матери, и менее политически уязвимой в публичной сфере.
Женская эмансипация рассматривается в либеральном дискурсе как негативный результат советской гендерной политики. Эмансипация создает специфический социально-антропологический тип суперженщины — «работающей матери» (Роткирх, Тёмкина 2007). Этот образ подвергается критике либералами (Баранская 1969). Признается, что эмансипация привела женщину в советскую публичную сферу, сохранив за ней властные преимущества в семье. Советская женщина доминирует в приватной сфере, а мужчина оказывается в ней зависимыми и некомпетентным. Критика проблематизирует независимость женщины и преимущества, которые она получает благодаря государственной политике, разрушающей патриархатные нормы. Социальная политика направлена на защиту женщины, как работница и мать она имеет множество льгот и привилегий. В соответствии с советским законодательством женщина имела преимущества при разводе, отцовские права ущемлялись, что давало возможность женщинам манипулировать мужчинами при разрешении семейных конфликтов.
Позиция мужчины в позднесоветском либеральном дискурсе
представлялась как более уязвимая по сравнению с позицией женщины. Это было связано с тем, что в либеральном критическом дискурсе, по существу патриархатном, женщина рассматривалась как слабый пол, как зависимая от мужчины-кормильца и защитника, главы семьи, в то время как советская повседневность противоречила этому образу. Женщина оказывалась во многом экономически независимой от мужа и отца. Кроме того, она сама «вступила в сделку» с государством как мать, противопоставляя себя мужчине-отцу. Прямой контракт женщины с государством основывался на идее ее биологического предназначения и мобилизации ее продуктивной и репродуктивной силы: государство поддержало независимость женщины от мужчины (о советском гендерном контракте см. лекцию 6).
В критическом дискурсе подчеркивалось, что рядом с эмансипированной советской женщиной мужчине сложно выступать с позиции сильного пола. Так, например, А. Харчев писал в 1979 г.: «В условиях сопровождающего эмансипацию женщин интенсивного духовного развития женской молодежи ровесники современных невест не всегда оказываются способными выполнять по отношению к ним функции “сильного пола” в сфере знаний, интеллекта, вкуса» (Харчев 1979: 209).

Впрочем, мужской вопрос тоже решили своеобразно. Отрывок из монолога Кирилла Мартынова - «Российское общество остается до смешного сексистским»:

В 70-е годы советские женщины, попробовавшие странную отечественную модель гендерного равенства, в которой оба супруга работали, но при этом женщина все равно брала на себя большую часть домашних дел, начали вновь мечтать об идеале буржуазной семьи. Такой, где мужчина зарабатывает на жизнь, а женщина обеспечивает домашний уют и отказывается от социальных амбиций. Женщины захотели снова «за каменную стену», именно в этот момент появляются фильмы вроде «Служебного романа» и «Москва слезам не верит». Главные героини кинокартин чувствуют себя неполноценными без «нормального» мужчины. «Служебный роман» вообще представляет собой потрясающую историю превращения современной амбициозной женщины-руководителя в домохозяйку, причем ей приходится еще исправлять свои «недостатки» и «учиться женственности».
Ближе к концу Советского Союза пресса наполнена публикациями о преимуществах патриархальной семьи: работящий мужчина и его верная супруга, в руках которой остается дом. Перестроечная пресса и общество свели гендерный вопрос к лозунгу «Хотим назад на кухню».

В общем, не то чтобы на мужчин выпала двойная нагрузка, но возросло уже существующее давление в связи с гендером. Вместо того чтобы стремиться к эгалитаристским отношениям, когда обязанности в семье распределяются поровну между супругами. Кредо сегодняшнего мачизма сформулировал один знаменитый актёр:

Грош цена тем мужчинам, которые давятся слюной глядя на чужую женщину. Ты свою одень, обуй и любуйся.

Всё бы ничего, если бы мы при этом не продолжали с упоением грызть друг друга.

И это я не трогаю физиологию и генетику, где немало интересного.