На самом деле, встречается именование его Александром Великим и у отечественных авторов. К примеру, у Феофана Прокоповича (в «Слове на похвалу ... Петра Великого»), у М.В. Ломоносова (глава 5 части I «Древней Российской истории») и у Н.М. Карамзина (I глава I тома «Истории государства Российского»). Однако мне кажется, что дело в традиции. Западное антиковедение так или иначе опиралось на вообще традиции западного историописания. Между тем, на западе Александра Македонского знали как «Великого» уже на рубеже III/II вв. до н.э. (у Плавта в одной из пьес мы встречаем Alexander Magnus – Most., 775; т.е. в 90-ые гг. II века до н.э. римская публика уже воспринимала македонского царя так). У греческих авторов он часто просто Александр (например, у Плутарха и Арриана). Для отечественной историографии и литературы Александр был персонажем иноземным (что уже до определенной степени понуждает понять, откуда он родом), знакомство с которым произошло на основании вторичных источников. Одним из самых известных источников был греческий роман «История Александра Великого» (насыщенный многочисленными сказочными и анекдотическими подробностями), который известен в русских редакциях в XII–XIII вв. Буквально с первых слов там указано, что речь пойдет об Александре, великом царе македонском (здесь, кстати, фиксируется и масштаб фигуры, и географический аспект, т.е. откуда герой происходит). В «Летописце Еллинском и Римском» он представлен уже просто как Александр Македонский. Во «Временнике» дьяка Ивана Тимофеева (Семенова) он и вовсе назван Македон[ским], безо всякого имени. В XVIII веке, как мы видим на примере приведенных выше авторов, встречается использование эпитета «Великий» (это может быть связано с более тесным соприкосновением с западной литературой, а также тем фактом, что в этот период эпитет Великий относится и к отечественным правителям - Петру и Екатерине). Однако эта традиция не прижилась, и уже у С.М. Соловьева мы встречаем Александра Македонского (глава II «Истории России с древнейших времен»).