Почему у нас не любят богатых?

Богатых очевидно не любят везде, где есть неравенство и классы, но в некоторых обществах их, действительно, не любят сильнее и отчетливее, чем в других. Это такие общества, в которых низка социальная мобильность («не пробиться»), успех построен скорее по сословному принципу («свой-чужой») и мало зависит от личной креативности, уровень неравенства заметно превышает европейскую норму и это сказывается не только на демонстративной разнице в потреблении, но и на столь же демонстративной разнице в образовании, стиле, суждениях вкуса и т.п. 

Не бывает обществ с высоким уровнем неравенства и равным доступом к образованию, культуре, политическим правам и т.д. В демонстративно несправедливых странах, одной из которых и является Россия, невозможно «спокойное» отношение к богатым, оно неизбежно будет крайним – демонизация или обожествление. В странах, где неравенство ниже, а мобильность выше, от правящего класса скорее ждут социальной ответственности и соблюдений демократических правил игры, хотя и там ироничная подозрительность и презрение к богачам – норма народной культуры. Если одной фразой: в одних странах от богачей всё время ждут оправданий их положения, откупа, замирения, а в других странах их, скрытых за очень высоким и хорошо охраняемым забором, просто обожествляют и ненавидят одновременно.

В основе этой повсеместной нелюбви лежит интуитивное ощущение людьми того, что богатство, определяющее неравенство возможностей, основано на краже. Один человек не может быть в тысячу раз полезнее для общества, чем другой, но при этом может быть в тысячу раз богаче, значит, его богатство не справедливо и основано на воровстве, он просто получает свои привилегированные возможности за сам факт владения деньгами и больше у его положения нет никаких других оправданий. Само представление о справедливости обычно возникает у нас из сравнения своего положения с другими временами или другими людьми. Это общее ощущение, что в центре капиталистической вселенной находится кража и что главным законом этой вселенной является воровство – не эквивалентный обмен, может быть отрефлексировано на двух уровнях – тактическом и стратегическом.

На тактическом уровне очевидно, что принцип ренты вечно господствует над принципом предпринимательства. Капитал всегда воспроизводит себя быстрее, чем растет экономика, а это значит, что одним людям всегда будет выгоднее жить за счет других, обладая львиной долей всех ресурсов и ничего не давая обществу взамен.

На стратегическом уровне капитализм это система, в которой производство подчинено обмену. Целью производства в такой системе стало вовсе не потребление, но рыночная прибыль. Капитал может восприниматься нами как внешняя сила, вроде гравитации, но это отношение людей друг к другу и оно иррационально. Драматическая проблема этой системы -- частный характер присвоения результатов общего труда.

При рыночном обмене объем денег возрастает так как рабочая сила способна создавать большую стоимость нежели та, которой она была оплачена при найме. В этом феномене «растущих» денег объективируется противоречивость господствующей системы обмена.

Буржуазия — это не психотип или стиль жизни, но функция монетарного универсума, легко меняющая внешние атрибуты. На финальной стадии концентрации капитала в немногих руках мы должны увидеть полное обособление правящего класса от всего остального общества в сплошной и охраняемой «VIP зоне» (изолированность мест обитания, образования, общения), которую не покидают от рождения и до смерти. Люди из этой «VIP зоны» не могут себе представить жизни на зарплату, а не на доход, который им приносит само владение деньгами.

Рыночный человек ровно настолько ценит себя, насколько ему удалось обесценить окружающих. Он уверен, что индивидуум первичен и порождает общество, а не наоборот. Его зацикленность на прибыли исключает долгосрочное стратегическое мышление, которое могло бы избавить человечество от многих катастроф.

Базовая установка идеологии правящего класса состоит в том, что эгоистическая мотивация каждого идёт в итоге на пользу всем. Если позволить капиталистам иметь как можно больше, то достаточное количество этих средств просочится вниз и повысит уровень благосостояния общества в целом. Рецептура рыночного фундаментализма сводится к тому, что проблемы, созданные неравенством, можно решить только если стремиться к ещё большему неравенству.

Ненависть к богачам – первичная, примитивная, стартовая форма несогласия с принципами рыночного фундаментализма.

В основе буржуазной цивилизации лежит логика роста, постоянного расширения сферы влияния конкретной формы богатства, известной нам в виде денег. Главным вопросом становится выход ритма человеческой жизни за пределы ритма работы машин, приносящих прибыль их владельцам.