Успешность рынка базируется на двух факторах: правильных стимулах и доступности информации для принятия решений. Для иллюстрации этого тезиса возьму за основу возьму
материалы интервью с бывшим сотрудником Госплана Владимиром Коссовым. Это очень весело, так как интервью взято Алексеем Сафроновым — человеком скорее с просоветскими взглядами.
Сначала про стимулы. В рыночной экономике присутствует прямой интерес производителя в удовлетворении потребностей людей. Вечнозеленая цитата Адама Смита.
Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов.
В плановой экономике система стимулов меняется. Вместо стремления к эффективности предприятия выполняют план. Система становится более формальной. Вот цитата из статьи по ссылке.
В то же время главные специалисты плохо знали мировой опыт, а в спорах со сводным отделом выступали как лоббисты своих отраслей. Это выражалось как в нежелании использовать новые технологии (отработанная технология предсказуема, на ней точно сделаешь план, а новую еще надо обкатать, что грозит срывом программы выпуска), так и в завышении заявок на капитальные вложения.
Отсюда попутно следует, что инновационность нельзя записать в план, как об этом мечтают горячие головы вроде Сергея Глазьева. Такие задания выглядят примерно как подвиг, запланированный бароном Мюнхаузеном. Поэтому плановая экономика может заимствовать и воплощать готовое, причем не всегда эффективно. Создавать новое систематически сама она не может. Полет в космос не в счет, так как это политический проект. Для него соображения экономической эффективности вообще неважны.
Принятие решений в плановой экономике зависит от политического влияния планового органа.
Другой пример был связан с инициативой изготовления печи для переплавки титановой стружки, чтобы сократить потребность в титане. При очевидной выгоде этой инициативы разработку печи не удалось включить в план работ научно-исследовательского института, занимавшегося проектированием подобного рода оборудования, то есть Байбаков зачастую не мог добиться своего не только от высшего руководства, но и от хозяйственных министерств.
Планирование часто осуществляется не от потребностей людей, а от потребностей партийной элиты. Это одна из проблем плана — политизация экономических решений. Выше была цитата про отраслевой лоббизм. Вообще же роль Госплана СССР видна из интервью.
По свидетельству Коссова, характер взаимодействия Госплана СССР с «директивными органами» в основном заключался в том, что Политбюро на своих заседаниях ставило Байбакову задачи, а он пересказывал их своим подчиненным и просил просчитать возможные способы их решения.
В разговоре о стимулах важно не только стремление к прибыли. Важно, что в рыночной экономике предприниматель берет на себя риск и сам несет ответственность за все свои решения. Этого нет в плановой экономике, так как собственность преимущественно государственная. Поэтому риск несет государство, которое всегда поможет, каким бы устаревшим и неэффективным ни было предприятие. В плановой экономике невозможно банкротство. Для сохранения рабочих мест это может быть и хорошо, но достигается этой ценой общей неэффективности экономики.
Даже из повседневной жизни мы знаем, что отсутствие дедлайнов, внешних требований и прочих ограничителей расхолаживает. Венгерский экономист Янош Корнаи называл это мягкими бюджетными ограничениями. Вы всегда знаете, что любая ваша расточительность будет компенсирована государством.
Теперь про информацию. У государства банально нет достаточной информации о предпочтениях людей. Если межотраслевой баланс для производства оно еще худо-бедно может построить, то о поведении потребителей оно вообще мало что знает. Забавно, что источником информации для предприятия в плановой советской экономике был в том числе черный рынок. Это следует из все того же интервью.
Еще одним способом обратной связи был «черный рынок». Зная, какими товарами больше всего спекулируют, старались первым делом нарастить именно их производство. По свидетельству Коссова, каждый отраслевик точно знал, какой продукции не хватает, то есть проблема обратной связи, вокруг которой выстраивалась критика социализма Л. Мизесом и Ф. Хайеком, не являлась в реальности столь острой. Действительной проблемой была реализация необходимых мероприятий.
Даже из этого небольшого отрывка видно, что плановая экономика часто отдавала сбор информации фактически на откуп рынку. А самое главное даже при наличии информации не находилось достаточных стимулов для ее использования. В плановой экономике требуется неимоверное количество усилий по запуску бюрократической машины, тогда как в рыночной экономике предприниматели только и заняты поиском того, на чем бы заработать.
Упомянутые в отрывке Мизес и Хайек как раз и подметили информационные проблемы плана. Мизес сформулировал калькуляционный аргумент. Он состоит в том, что оптимальный план нельзя посчитать именно из-за отсутствия информации. Хайек продемонстрировал информационную функцию цен. Рост спроса на товар ведет к росту цены, которая ведет к притоку фирм в отраль и увеличению производства. Другими словами, рынок как раз и агрегирует нужную информацию через индивидуальные решения. Больше того, если вы всю жизнь занимаетесь каким-то бизнесом, то вы точно знаете его лучше, чем любой бюрократ и отреагируете на изменение ситуации гораздо быстрее.
Информация о предприятиях тоже неполна. У предприятия есть прямой стимул не рассказывать о себе много, чтобы план был помягче. Нередко плановый орган может только предполагать его возможности.
Каждый главный специалист знал «свои» заводы и представлял, какое плановое задание они «потянут», а какое – нет. Начальник ГВЦ Гос- плана В.Б. Безруков приводил пример, когда главный специалист Госплана оспорил решение транспортной задачи, заявив: «Ребята, это вы все правильно, у вас все получилось. Но вот эта у вас дорога не будет функционировать, и эта дорога у вас не будет функционировать. – Ну почему? – Вы знаете, там такие мосты, что цемен- товоз не проедет». Эти знания передавались «из уст в уста», молодежь специально прикрепляли к «бывалым» госплановцам, но если человек уходил на пенсию, не успев передать опыт, часть знаний терялась.
Последняя цитата.
К 1970-м годам в советской системе исчез политический агент, который мог проводить модернизационные мероприятия без оглядки на сложившийся баланс сил и интересов. Политбюро задавало приоритеты, но было не готово само участвовать в реализации конкретных мероприятий, выработанных в соответствии с этими приоритетами. Мемуары Байбакова пестрят сетованиями на низкую плановую дисциплину, невыполнение необходимых решений.
На такого рода аргументы ссылаются, когда говорят «а вот при Сталине было». Хотя если вдуматься, то ненормальной является ситуация, в которой все зависит от одного человека или группы людей. В этом смысле децентрализованная рыночная экономика оказывается значительно устойчивее. От ошибки одного предпринимателя она не развалится, а вот ошибки государства в плановой экономике обходятся очень дорого. Для того, чтобы план работал, нужно слишком много искусственных усилий. Закончить хочу словами профессора Преображенского.
Можно привить гипофиз Спинозы или еще какого-нибудь такого лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высокостоящего. Но на какого дьявола? – спрашивается. Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого.
Отказ от плановой экономики и социализма произошел во многом из-за экономических проблем, хотя не только. Было еще и политическое недовольство диктатурой и несвободой.
Отвечая на другие вопросы замечу, что план не станет эффективнее, даже при развитии информационных технологий. Экономика — это социальная наука и проблемы в ней касаются стимулов, которыми руководствуются люди при принятии решении и взаимодействии друг с другом. Даже если искуственный интеллект решит проблему недостатка информации (правда для этого надо чипировать всем мозги), социальные проблемы останутся.