В 1990 году я поступила в университет на истфак. Даже на обычную, не повышенную стипендию можно было проковыряться: стипендия с тройками - 60 рублей, четыре-пять - 75, у отличников - 90. Комплексный обед в университетской столовой - 40 копеек, а хлеб и горчица бесплатно, можно брать сколько хочешь. И на "сачке" можно было курить. И отменили все истматы-диаматы, а вместо марксового политэка нам молодые преподы с экономфака читали курс экономикс. Потом в кабинете профкома мои однокурсники скупали ваучеры и барыжили акциями. К тому времени стипендия была уже порядка 800 тысяч рублей, но ее хватало на неделю жизни. Зато в гостинице "Москва" открыли мороженое "Пингвин" - такие разноцветные шарики в вафельных стаканчиках. И после библиотеки мы заруливали туда за 2-3 шариками - правда, очередь была минут на полчаса. Я ходила в маминой старой юбке, маминых сапогах, самовязаной шапке-трубе (модная!). Денег в семье не было вообще. А главное - было непонятно - чему учиться, куда бечь? И никто не объяснил же, дурёхе. Помню, подруга внезапно говорит: "Слушай, есть такая крутая штука - называется паблик рилейшнз, публичные отношения. Это как реклама, только без денег. За этим будущее". Я не поверила - что за фигня, какая может быть реклама без денег?
В воздухе носилась идея денег. Все чем-то торговали. Кто попрактичнее, катался в Польшу, туда шоколадки и кипятильники, обратно барахло. Остальные торговали вагонами. Звонит человек и говорит: "Есть вагон тушенки. У тебя есть покупатель?" И ты начинал звонить каким-то людям и искать покупателя на вагон тушенки. А есть эта тушенка и как продавец тебе гарантирует твой процент в этой цепочке - никто не задумывался. Но кто-то же и зарабатывал, наверное. Моего любимого одноклассника, с которым я 6 лет просидела за одной партой, убили жестоко, те же люди расправились с семьей его брата - они вместе работали, небольшая компания была по производству автомобильных масел. Одного моего однокурсника убили классическим способом - ноги в тазик с цементом и в воду.
В общем, это было дикое, варварское время. Не было вообще никаких ориентиров - было непонятно, за что бороться, куда себя двигать, чему учиться, в какую партию вступать, к кому прислоняться? Я натворила глупостей, совершила все ошибки, которые могла. Но осталась живой и почти в своем уме. Не хотела бы вернуться в 90-е. Хотя если б мне тогда мои нынешние мозги - я бы сумела сделать все правильно и не слишком испортить карму.
Для тех, кому в 90-е пришлось выживать в буквальном смысле слова, было не до свободы и тем более счастья. А тем, кто был свободен делать все, что угодно - грабить, убивать, насиловать, воровать, 90-е были раем.
Потому что одним в 90-е было 30, а другим 10. В 30 нужно было защищать Белый Дом, торговать на рынке и отбиваться от рэкитиров, А в 10 кругом были свобода и счастье.