Любовь существует?

Моя наставница по психотерапия, Людмила Крупельницкая разделила виды любви на: страсть, влюбленность, любовную аддикцию, абсолютную, зрелую любовь. Но что мы называем любовью?

Любовь… Знакомое с детства слово. Каждому понятно, что когда тебя любят, - это хорошо, а когда обделяют любовью, – плохо. Только понимает ее каждый по-своему. Часто этим словом называют то, что на поверку оказывается не совсем любовью или совсем не любовью. С чем только ее не путают…Со страстью, с ревностью, даже с физическим насилием. Вспомните народную мудрость: «Бьет - значит, любит», или же еще одну народную попытку определить существенные признаки любви: «Ревнует – значит, любит».

Но чаще всего ее путают с эмоциональной зависимостью. Довольно часто между этими понятиями люди попросту ставят знак равенства, рассуждая при этом примерно так: «Любовь – это, конечно же, зависимость, и очень сильная. Настоящая любовь предполагает, что я не могу жить без любимого. Лучше всего, если и он без меня не может». Сильно влияет на такое представление о предмете нашего рассуждения мифическая составляющая. Большой популярностью у влюбленных разных времен и возрастов пользуется миф о двух половинках, которые разбросаны по миру, но должны найти друг друга и слиться воедино. Бесспорно, очень красивый миф, однако нужно помнить, что это миф, то есть чудесное соединение несоединимого в реальной земной жизни.

А на деле воплощение таких вот идеальных отношений так и остается мечтой. Кстати говоря, мечта – не означает ненужное и бесполезное дело. Очень даже нужное и очень полезное, поскольку указывает нам направление наших устремлений, придает этим устремлениям силу, и меняет нашу жизнь к лучшему нашими же направленными и усиленными ею, мечтою, действиями. Но не нужно забывать, что мечта – это идеал. Каждый человек, хоть немного знакомый с реалиями длительных взаимоотношений влюбленных, понимает, что ни о каком слиянии и речи быть не может. Более того, стремление к полному слиянию в реальной жизни может быть достаточно вредным для самой этой жизни, точнее, людей, ее проживающих.

Чтобы разобраться в нашем, на первый взгляд, простом вопросе, необходимо исследовать и развести понятия «любовь», «страсть», «влюбленность».

Итак, любовь. Это подарок. Это то, что человек предлагает другому, не требуя ничего взамен, не настаивая на принятии и использовании своего предложения. Формулируя просто посыл «чистой» любви, не смешанной ни с чем другим, получится: «Я тебя люблю. Это мой подарок тебе. Если ты примешь его, он согреет тебя и укрепит. Можешь купаться в ней, сколько угодно, до тех пор, пока тебе нравится».

Другое дело – страсть. Это соблазнение, вовлечение, втягивание другого человека в движение «по своей орбите». Страстный соблазнитель, излучая огромную энергию, парализует критические возможности соблазняемого, ограничивая его способность свободно выбирать. Посыл этого вида отношения такой: «Я хочу тебя присоединить к себе, обладать тобой как вещью, собственностью. Хочешь ты этого или нет – неважно. Я хочу этого так сильно, что ты не сможешь мне противостоять». Как видим, разница с любовью, как мы ее представили выше, огромна. Страсть в чистом виде не оставляет права выбора, она сметает барьеры, обессиливает соблазняемого, превращая его в объект, которым можно полностью распоряжаться.

А что же в таком случае влюбленность? Она – не что иное, как сочетание в разных пропорциях первого и второго, любви и страсти. Поведение одного влюбленного может сильно отличаться от поведения другого. Почему? Именно потому, что ингредиенты в их влюбленностях разные. У одного преобладает страсть, у другого – любовь. Интересно, что крайняя выраженность и того, и другого полюса для стабильности, постоянства отношений может быть одинаково вредна. Представьте себе человека, который любит абсолютно чистой любовью без малейшей примеси страсти, давая полную свободу любимому, наблюдая отстраненно за тем, как объект любви заводит и разрывает отношения с другими, принимает или отвергает нашего любящего…- Святой, - скажете вы. И будете правы. Потому что вот такая идеальная, чистейшая, без примесей любовь не удерживает любимого. Если бы удерживала, это противоречило бы самой ее сути. Связь между людьми в таком варианте отношений постепенно слабеет.

А теперь представьте другую крайность. Страсть без примесей – чистейшей пробы, в полную мощь, без ограничителя в виде любви. Что получится? Кошмар и ужас. Разруха духовная, психологическая, и, между прочим, - физическая. Поосторожней с такой чистой страстью! Лучше близко не подходите. Она поглотит вас и переварит, то есть убьет (иногда не только метафорически), если вы станете ее объектом. И это, к сожалению, не фантазии. Известны случаи, когда влюбленные наносили увечья своим возлюбленным, а иногда – даже убивали их, движимые одной только страстью, которой не желали руководить. Потом о них скажут близкие: «Так любил, что убил (чуть не убил)». Страсть держит свой объект на очень коротком поводке, то есть, в отличие от отношений «чистой любви», связь между страстными влюбленными довольно тесная, даже слишком.

Слава Богу, в нашей с вами реальной жизни такие вот чистые проявления довольно редки. Поэтому между людьми возникают стабильные и устойчивые связи, люди справляются со сложными и даже кризисными моментами в своем общении, а особо одаренные в этом плане умудряются десятилетиями сохранять отношения, которые не стыдно назвать любовью.

Кстати, давайте разберемся, откуда же берутся такие вот умельцы – строители любовных отношений. Это врожденный дар или же приобретенное умение? На этот вопрос, конечно же, надобно ответить, что способности эти приобретаются в процессе жизни, именно приобретаются, а не находятся, случаются или спонтанно обнаруживаются.

В юности, ранней молодости мало кто умеет любить «зрелой любовью». Само это словосочетание «зрелая любовь» абсолютно не вяжется с молодостью. Да и откуда взяться в юном создании зрелости чувств? Поэтому молодость любит, как умеет. А умеет она любить «незрелой любовью», впадая в эмоциональные зависимости. Существует даже термин «любовная аддикция». В таком варианте отношений человек как бы растворяется в объекте зависимости, готов поступиться ради него самыми важными для себя принципами, позволяет этому самому объекту делать с собой такие вещи, которые бы никогда и никому не позволил раньше. Любовный аддикт передает полномочия по управлению собой этому внедренному в свою личность объекту. Причем внедряется последний, часто даже не подозревая об этом или подозревая только тогда, когда зависимость уже сформирована, поскольку далеко не всегда ставит перед собой цель внедриться. Просто сам зависимый открывает двери своей души слишком широко.

Особо склонны к формированию эмоциональных зависимостей (как, впрочем, и зависимостей другого характера) люди, которые в детстве воспитывались по типу кумира семьи либо же росли в дисфункциональных семьях (как вариант – алкогольная семья). В первом случае, как правило, у ребенка была очень тесная эмоциональная связь с кем-либо из взрослых, чаще всего – с матерью. Этой теме посвящено много работ психоаналитиков. Во втором случае человек с детства привыкает часто переживать стрессовые ситуации и впоследствии ищет их во взрослой жизни.

Эмоциональная зависимость дает возможность переживать интенсивный стресс постоянно. Создается своеобразная ситуация: человек страдает и, в то же время, наслаждается переживаемыми эмоциями.

В зависимых любовных отношениях человек относится к объекту любви именно как к объекту. Ему хочется знать мысли любимого, чувства, видеть каждый шаг, который он совершает. Он требует, чтобы возлюбленный был постоянно рядом, выполнял все просьбы, постоянно доказывал свою любовь и верность. Возникает вопрос: зачем ему это нужно? Дело в том, что с объектом отношения строить намного легче: положил в карман – и порядок. Можно для комфорта еще обрезать острые углы, чтобы не задевали при ходьбе. С пассивным объектом, согласитесь, намного проще. А с живым человеком – сплошная головная боль. Я хочу поваляться на диване вместе с ним в полном одиночестве вдвоем, а он хочет на концерт. Что с этим делать? При этом он еще постоянно норовит пообщаться с другими людьми, а я-то понимаю, что это общение опасно – вдруг увлечется кем-то другим и бросит меня. Поэтому и стремлюсь знать все его мысли и чувства, спрашиваю, о чем это он думает, ревную его даже к снам, потому что к ним у меня доступ закрыт. А жаль. В общем, непросто с этими субъектами. С объектами – куда проще.

Ревность – это постоянный спутник незрелой, зависимой любви, любви-обладания. Если человек вот так вот «объективно» относится к любимому, естественно, что он стремится обладать объектом любви-зависимости. А всякое посягательство на этот объект (даже если это намек на посягательство) встречает жестокий отпор: мое, не подходи. Чтобы защитить это «мое», человек часто предвосхищает события: никто пока и не претендует, и не посягает, а зависимый настороже, видит невидимое, слышит неслышимое, мыслит немыслимое. Как вы думаете, с какой целью? Чтобы всем продемонстрировать, что стража не спит и бережет свое добро. А ревнивые разборки на пустой почве – не что иное, как предупредительные выстрелы: не дай Бог…

Но парадоксальным образом случается именно так, как «не дай Бог», потому что ревнивец постоянно держит свой «объект» в смысловом поле измены. Если есть смысл – будет и факт. Измена может материализоваться, а что остается ей делать, так долго ожидаемой. А если и нет, то жить, слушая постоянные предупредительные выстрелы – удовольствие ниже среднего. Так что, конечно же, ревность, если и укрепляет отношения, то ненадолго, если сохраняет их – то только лишь весьма умеренная – исключительно по факту конкретных очевидных шагов к измене.

Как же люди попадают в ловушку любовной аддикции? Очень просто. Изначально существует готовность попасться. Основу этой готовности составляет невротическая потребность в любви, которая, в свою очередь, сформирована и укоренена в человеке заранее, как правило, в детстве. Затем встречается некто, который, желая того или не желая, отыгрывает определенный сценарий, необходимый для формирования у нашего аддикта зависимости. Этот сценарий предполагает следующие сцены: такое появление в нужном месте в нужное время в соответствующей ситуации, которое «западет в душу» человека, готового к такому западанию. Следующая сцена: целенаправленное или случайное вселение надежды в будущего любовного аддикта на устойчивую эмоциональную связь. Далее следует сцена со вселением сомнения в реальности эмоционального сближения. Дальше предпоследняя и последняя сцена могут многократно чередоваться, сменяться, что обеспечивает нашему герою сильный эмоциональный маятник. Он очень помогает укрепиться эмоциональной зависимости. Надежда – безнадега, уверенность – сомнение и т.д. и т.п.

В тех случаях, когда любовная аддикция обоюдная, взаимная, на первых порах маятник не столь заметен. У обоих складывается впечатление, что они пребывают на вершине блаженства. Маятник дает о себе знать чуть позже, когда реальность вносит свои коррективы, и влюбленный обнаруживает, что любимый не может или не хочет посвящать ему себя всего без остатка.

Еще один верный спутник любовной аддикции – самообман. Поскольку главная ценность аддикта – это переживание специфических приятных эмоций от обладания объектом зависимости, он всячески обманывает себя в тех случаях, когда для постороннего трезвого взгляда очевидно, что его не любят и не собираются развивать с ним отношения. Потому что правда не согласуется с переживанием этих приятных эмоций. Тем хуже для правды. Ее задвигают на задворки сознания и изо всех сил стараются не обращать на нее внимания. Хотя правда время от времени все равно шевелится где-то там в глубине, и это вызывает какую-то смутную необъяснимую тревогу.

Так или иначе, когда зависимость сформирована, человек во многих своих проявлениях сильно изменен. Эти перемены замечают родные, друзья, близкие, иногда пытаются помочь. Кто-то в шутку, а кто-то всерьез не без оснований называет состояние влюбленного болезнью. Таковым оно, по сути, и является.

Обратимся теперь к «продвинутой» форме любви – зрелой. Зрелой любовью способны любить зрелые личности. Причем связь с возрастом не всегда прямая. Иногда зрелость чувств демонстрируют двадцатилетние, а иногда и в 40-50 лет человек строит отношения по зависимому типу. Зрелая любовь требует воспитания чувств. А они воспитываются в бурях жизни при условии, что человек выходит из этих бурь с новым опытом, с иным взглядом на мир и на себя в нем.

Что же такое зрелая любовь? Есть ли она в реальной жизни? Или, может быть, это недостижимый идеал, который не реализуется в нашей земной жизни?

Сразу перечислим, чего точно нет в этой форме любви. Во-первых, это любовь без ревности. Во-вторых, - без ограничений свободы любимого. В-третьих, без использования любимого в своих целях, то есть без манипуляций любого порядка (например «Если ты меня любишь, то не пойдешь на футбол и оставишь меня одну»).

А теперь определим, какие обязательные признаки зрелой любви. Это, в первую очередь, соблюдение «государственных» границ личности друг друга, то есть отсутствие требований типа: «Ты должен провести этот вечер со мной, потому что я тебя люблю», «Прекрати общаться со своими друзьями» и т.п.

Кроме того, это доверие, которое просто есть, без доказательств. Это развивающие, творческие отношения, поскольку только в свободе и радости может происходить развитие и рождение нового. Это отношения, эмоционально стабильные: без истерик, раскаяний, заверений в вечной любви (заверения вообще не нужны в этой форме любви), но, тем не менее, постоянные, теплые и надежные, поскольку в них нет места лжи. Верность существует до тех пор, пока существуют сами эти отношения. Убеждать в ней не имеет никакого смысла. Не будет любви – не будет смысла говорить и о верности.

Вот такая она – зрелая любовь. Видели такую? Если нет – не удивляйтесь, потому что встречается она намного реже, чем любовь-зависимость. Спросите – почему? Да потому что зрелая любовь – это результат душевной и, если хотите, духовной работы. А работать, как мы знаем, любят немногие. Тем более, в такой области, как человеческие отношения. Гораздо проще позволить себе плыть по течению, страстно влюбляться, устраивать со временем периодические скандалы, мириться, чего-то требовать, манипулировать, а, охладев, просто жить каждый своей жизнью или заводить новые отношения, которые будут развиваться по тому же сценарию. Существует предположение (психотерапевт Владимир Завьялов), что любовная аддикция – это защита от зрелой любви, то есть, попасть в эту «зрелую область» стремятся не все. Как знать?

Так что выбирать вам: взращивать свои чувства или оставить их молодыми, зелеными и незрелыми.

Ну и в конце, если у вас возникло впечатление, что нам с вами практически все о любви известно, осталось только вспомнить определение, которое дал предмету нашего рассуждения философ Алексей Лосев: «Любовь – это тайна двух». Вот так вот. Комментарии, как говорится, излишни.