Я видел статью в The Independent. Там история такая: журналист пытался нашел место, где по заявлениям была химатака. Врач ему сказал, что на самом деле у людей было удушье. Они остались под завалами после бомбардировки, и не хватило кислорода. Почем это покупать-продавать я не знаю, потому что меня там не было. Но я абсолютно убежден, что технологии провокации и атаки под фальшивыми флагами являются частью любого учебника пропаганды.
Во время Второй мировой войны и позже можно найти случаи диверсий, атак и прочих безобразий под чужими флагами, чтобы дискредитировать противника. Для этого используются слабые места в его репутации. Наши западные партнеры определили слабые места России: мы не вызываем доверия. На тот момент была история в Крыму, на Донбассе, когда мы все отрицали и до сих пор продолжаем отрицать какие-то вещи.
Они понимают, что это — слабое место, поэтому любая информация против нас, которую мы отрицаем, не считается опровергнутой. Люди знают, что в разных ситуациях мы можем говорить какие-то вещи.
История с химоружием, которую мы сейчас наблюдаем против нас, в каком-то смысле вполне традиционная. Так было с Иракской войной, когда обнаружили оружие массового поражения, которого не было. Многие политики при этом ушли в отставку из-за этой войны, убили какого-то эксперта.
Это серьезный взрослый мир, и в нем государство делает вещи, о которых не собирается никому рассказывать из-за своих политических соображений. Работают спецслужбы, которые творят, что угодно. Вряд ли в этом мире остались террористы без зарплаты. Есть целая индустрия управления реальностью, которая не связывается с концепцией идеального, белого и пушистого мира. Зато она связана с силовыми операциями в третьем мире, международной силовой политикой, продажами оружия, потоками денег в бизнесе. Кто-то этим всем занимается, и мы явно ничего не знаем об этих людях. Мы знаем, что кто-то позволяет нам этого не замечать. Например, усилия по борьбе с наркомафией.
На каждый факт, который хочется скрыть и отрицать, существует публичная версия, которая может распространяться как с помощью привычного ньюсмейкинга и информационного потока, так и с помощью лицемерия, специальных операций, инсинуаций и всего остального. Когда есть проблемы в обществе, гораздо проще обсуждать их же, но в другом обществе.
Например, в Америке, чтобы выиграть любые выборы, надо собрать деньги в избирательный фонд. С точки зрения русских людей — это коррупция в чистом виде: политик ходит и собирает деньги. Со стороны американцев, когда политик деньги собирает — это политика. Возникает вопрос, олигархическое общество — там, где бизнес платит политикам, чтобы те делали, что им нужно, или там, где власть принадлежит политикам, которые соглашаются помочь бизнесу в обмен на что-то, порой даже не для личной выгода, а для стратегических проектов.
Это все сложные вопросы, а люди не готовы переваривать сложную информационную картину, и они получают простые ответы, соответствующие их картине мира. Поэтому, в основном, это связано с работой со стереотипами и репутационным менеджментом: позитивным и негативным. С позитивным все сложнее, у нас очень мало специалистов, которые могут позитивно развивать репутацию и делать позитивный ньюсмейкинг. У нас все пиарщики очень циничные.