Когда в России День Победы сменит парадигму с «Если нужно повторим» на «Никогда больше»?

На самом деле нынешнее восприятие 9 мая как праздника «русской военной машины», как праздника реваншистского, а не гуманитарного, не как дня памяти наших жертв, а как дня нашего военного триумфа, который должен быть повторен и может быть повторен, не такая старая история. Все это — недавнее дело, произошедшее на нашей с вами памяти в течение последних 6 лет. В особенности в предшествии и впоследствии всех наших военных действий в отношении Украины и присоединении Крыма.

Я прекрасно помню времена, когда несмотря на наличие военных парадов никто не говорил о возможности и необходимости «повторить», никакие государственные источники себе этого не позволяли. Я помню и тот период, когда парады не проводили, потому что они считались пережитком прошлого, несвойственными и не необходимыми новой России демонстрациями военной мощи.

За последние полтора срока Путина мы наблюдаем серьезную ремилитаризацию, воскрешение реваншистских настроений, и мы видим превращение Дня Победы в потрясание кулаками в воздухе, бряцание оружием. Все это обслуживает определенные политические цели. Великая Победа очень долгое время была единственной победой, имеющейся у путинского режима, в качестве примера символа, объединяющего нацию. К сожалению, это была последняя великая победа за 70 последних лет существования СССР и России. Больше никаких побед, кроме, пожалуй, полета человека в космос, мы предъявить человечеству и себе самим не могли.

Постепенно именно победа и бесконечная фетишизация ее и жертв, которые в ней были, превратились в какое-то подобие национальной идеи. Потом незаметным для большинства населения, но заметным для внимательного наблюдателя, способом война с якобы поднимающим голову фашизмом в Европе стала поводом для фашизации нашей внутренней политической повестки, а потом и внешней. Под предлогом борьбы с фашизмом мы стали сами превращаться в государство с полноценным фашистским режимом. Было очень интересно за этим наблюдать.

В текущем положение вещей мы истерически голосим, что по-прежнему готовы вести такую борьбу за мир, что камня на камне не оставим, а фактически — ремилитаризуемся, оснащаем до зубов армию, возвращаем культ военной силы, все чаще и чаще используем ее в устрашении наших соседей, теперь еще и для заморских операций. Да и по остальным признакам, хорошо описанным у Умберто Эко, наша страна все более и более напоминает именно фашистское государство.

Забавно, что все это происходит под флагом борьбы с тем самым фашизмом, который мы, с одной стороны, с упрямством выискиваем в Европе, а с другой стороны, протягиваем руку дружбы европейским ультраправым. Странные шизофренические времена, в которые трудно давать какие-либо прогнозы.