Позволю себе не согласиться ни с одним из ответов, особенно по Константину. И сам Константин, и его правительство провозгласили, а затем поддерживали политику веротерпимости. Совершенно верным было упоминание Миланского эдикта, который, как было в свою очередь замечено, признавал христианство одной из равноправных религий. Сам Константин крестился, ощущая приближение смерти, в продолжение всего своего правления он, будучи лицом публичным, олицетворял религиозный консенсус. Не стоит забывать его собственные слова: как-то он заметил епископам, что ощущает себя как епископа внешних дел церкви, т.е. имеет право вести внутри нее какой-то курс (что он и делал, выступая за ортодоксальное направление в противовес донатистам и арианам, а также занимаясь на досуге богословием). В этих его словах кроется глубокий смысл: император был великим понтификом, т.е. занимался вопросами культов в империи. Если христианство признавалось равноправной, наряду с прочими, религиями, то император, с точки зрения римского законодательства, имел право вмешиваться в дела церкви точно так же, как и в дела, скажем, культа Солнца Непобедимого. Это, собственно, Константин и делал: несмотря на созданный христианскими авторами образ созидателя христианской империи, Константин поддерживал и язычников. В Константинополе имелись языческие храмы и статуи богов, сам император изображался не только с крестом, но и в виде солярного божества и т.д. В этом смысле важно понимать, что Константин был не лицемер: после многолетних гражданских войн он водворил мир и порядок, что должно было выражаться в его идеологии и внутриполитических мероприятиях. Потому идея религиозного мира (!) была очень важна для него, как правителя государства; личные его симпатии обнаруживают скорее тяготение к христианству (не касаясь темы его видений, это подтверждается христианским воспитанием детей, паломничеством его матери, интересом к богословию). Таким образом, законодательство Константина не было решающим фактором. Законодательство Феодосия поставило христианство в привилегированное положение, и в этом смысле дало больше для победы христианства над язычеством. Однако сказать, что при Феодосии империя разом стала христианской нельзя, хотя именно правительство Феодосия законодательно запретило язычество в публичных и частных его проявлениях. Вплоть до Анастасия императоры по старой языческой традиции обожествлялись после смерти (и Константин, и даже Феодосий!). При Феодосии весьма влиятельна была языческая оппозиция, - ее позиции были столь основательны, что около 410 года Августин поручил Орозию составить историческое произведение, в котором следовало обосновать благотворное влияние христианства на исторический процесс. Но и в V веке мы встречаем язычников: это историки Олимпиодор (дипломат по роду занятий), Зосим (крупный финансовый чиновник). Таким образом, одномоментным перелом быть не мог, процесс перехода из одной религии в другую был долгим, растянутым на многие века (!), и реликты язычества мы встречаем еще и при Юстиниане. Стоит также отметить, что римская аристократия, в рамках оппозиционности императору и правительству, часто придерживалась языческих убеждений. Решающим же фактором победы христианства, по правде сказать, нужно считать саму суть христианского вероучения. Язычество, хотя и весьма влиятельное и в IV, и в V веках, все же находилось на стадии деградации и угасания: официальная римская религия уже задолго до того выродилась в набор обязательных процедур без всякого внутреннего содержания, мистические учения выглядели изрядно запутанными и не отвечали потребностям людей в условиях сложных времен. Христиане демонстрировали сплоченность, ясность и доступность, а также уделяли серьезное внимание прозелитизму.