Каких политиков сегодня ждут россияне?

Во-первых, российский избиратель — это очень сложная конструкция, поэтому невозможно говорить о каких-то общих ожиданиях. В России миллионы разных людей — мужчины, женщины, русские, кавказцы, чуваши, геи, инвалиды, мигранты. Это очень сложная конструкция, в отличие от той же Дании или Чехии. Я знаю одно, при честных выборах Россия сейчас бы не выбрала Путина, если бы ей предложили какой-то серьезный альтернативный вариант. Так происходит с любым другим лидером, который 18 лет находится у власти. На самом деле Россия против Путина, несмотря на то, что говорят в соцопросах. Да, сейчас на вопрос «Вы за Путина?» люди отвечают «Да, за Путина», но только потому, что у них нет альтернативы. В этом и заключаются несвободные выборы — люди боятся сказать, что они не за Путина и они не верят в то, что может быть кто-то вместо Путина. И в этом смысле они реалисты, при нынешней избирательной конструкции никого кроме Путина быть не может. Любой человек просто голосует за реальность.

Сейчас важнее не столько социологический подход, сколько психологический. Потому что социология на недавних президентских выборах в США не сработала — человеку стыдно сказать, что он голосует за Трампа, но голосовать будет все равно за него. Сегодня нужно понять, в чем вообще проблема — во всем голосующем мире люди уже живут в совершенно другой конструкции, чем привыкли социологи со своими вопросами. Это модель со своими условностями, что кандидат должен быть серьезным, не делать вещей, которые от него не хотят слышать, не должен врать, лицемерить. А на самом деле избиратель сегодня принимает совсем другие решения — например, пожилые люди стали голосовать за молодых, хотя раньше считали, что человек должен сначала набраться опыта. Мир меняется, становится высокотехнологичным и пожилые голосуют за молодых просто потому, что молодые успевают за всем этим, могут условно отличить айфон от простого телефона. Это особенно видно по странам, где возраст избирателя выше 50-60 лет, они теперь голосуют за симпатичного чувака в носках с черепашками, которому 31, и совсем не факт, что он хороший кандидат. А в Америке другая ситуация, изменения там происходят быстрее, она уже прошла период того самого чувака в носках, они перешли к такому консервативному шоу-бизнесу.

На мой взгляд, сейчас мы живем в так называемом обществе «безвоенных людей», людей, которые в своей жизни не пережили такие потрясения, как война. Вокруг них образуется новое психологическое пространство, к которому наука о выборах пока не готова, так как держится пока еще на военных постулатах. В России серьезных национальных травм давно не было, потому что когда президент говорит о том, что главная катастрофа 20 века — это развал Советского Союза, значит всю свою жизнь президент живет вне серьезных национальных травм. Потому что, конечно, главная национальная катастрофа — это когда моя мама два месяца ехала из Москвы в эвакуацию в Свердловск, а все мужчины в моей семье погибли при разных обстоятельствах. Развал Советского Союза — это никакая не катастрофа, это просто событие из жизни. И люди в нашей стране на сегодня не переживали никаких серьезных катастроф, все их катастрофы персональные. Поэтому в стране нет консенсуса по добру и злу, нужно искать какое-то новое коллективное бессознательное. Сегодня современная социология не может предсказывать никакие ответы, а социология в Российской федерации вообще нелепа.

Думаю, в такой ситуации нужен президент, который выступает за свободу и возвращение дискуссии, это, конечно, президент парламентской федеративной республики. Это должен быть президент разноголосицы, которой сейчас в России нет. 

Я считаю, что таким президентом могла бы стать Ксения Собчак.