Какая художественная литература посвящена железной дороге?

Вообще-то нет такого русского классического автора, который бы не писал о железной дороге. За исключением Гоголя. Гоголь славянофил, весь был в духовных исканиях, мыслях о крестьянстве, о русском языке, для него, как и для Есенина, весь этот новый железный транспорт – символ прогресса и нового века, которого они боялись и не принимали и предчувствовали его трагедии. «И за тысячи пудов конской кожи и мяса/ покупают теперь паровоз» – вот отношение Есенина. Или так: «Ах, что за лошадь,/ что за лошадь паровоз?/ Ее наверное/ в Германии купили…» – вот это предел внимания Есенина к паровозам. Гоголь застал магистраль Москва-Петербург, но он ее просто не заметил. И была при нем уже и Царскосельская дорога, которую, к сожалению, не увидел Пушкин. Не успел, между прочим, буквально несколько месяцев! А как жаль, я уверен, что это был бы восторг, потому что Пушкин, конечно, ратовал за прогресс и очень поддерживал строительство дорог и наверняка описал бы чугунку, как тогда ее называли, потому что первые рельсы были чугунные. Между прочим, Пушкин был изобретатель идеи снегоочистителя.

Но вот среди других заставших дорогу нет ни одного классика, который не отразил бы эту тему. Включая Тургенева, к моему крайнему удивлению и у него есть железнодорожные сцены…

Самым ярким я бы назвал, возможно, Чехова. У него короткие рассказы без железной дороги просто нельзя представить и сатирические есть очень смешные и другие, очень много целых сюжетов разворачивается в вагоне или на вокзале.

А совершенно иной, но тоже насквозь железнодорожный автор, это Андрей Платонов. Тут совсем другая история, он, как противоположность отношению Есенина-Гоголя был певец прогресса, он очеловечивал машины и это стало частью его уникальной эстетики. Может быть, его поэтому стоить назвать главным в этом вопросе. Рассказы «Машинист Мальцев», «На заре туманной юности», «Происхождение мастера» и многое другое.

А среди бытописателей важно отметить Бунина – никто не оставил столько точных документов о работе железнодорожного транспорта, никто не дал столько подробных и при этом литературно гениальных зарисовок. Там не конкретная какая-то повесть, а именно фрагменты, рассыпанные повсюду. Например, в «Жизни Арсеньева» он описал, как герой опоздал на поезд: «Едучи в Орел, опоздал к пассажирскому поезду — и тотчас устроился на паровоз товарного. Помню, влез по высокой железной подножке во что-то грубое, грязное, стою и смотрю. Машинисты в чем-то сверх меры засаленном, железно блестящем; так же засалены, блестящи и лица их, негритянски разительны белки, словно нарочно, как у актеров, подмазаны веки. Молодой резко гремит железной лопатой в каменном угле, наваленном на полу, с громом откидывает заслонку топки, откуда адски вырывается красный огонь, и размашисто осаживает этот ад чернотой угля с лопаты, старший перетирает пальцы ужасающей по своей сальности тряпкой и, швырнув ее, что-то дергает и что-то повертывает… Раздается раздирающий уши свист, откуда-то горячо обдает и окутывает ослепляющий пар, оглушает что-то вдруг загрохотавшее — и медленно тянет вперед… Как дико грохочет этот грохот потом, как все растет и растет наша сила, прыть, как все вокруг трясется, мотается, прыгает! Застывает, напряженно каменеет время, ровно трепещет по буграм с боков огненный, драконий бег — и как скоро кончается каждый перегон!» Или, например, от туда же: «Помню, что на рассвете первой ночи я очнулся в своем тесном углу на какой-то степной станции, уже далеко от Харькова. Еще догорала свеча в углу, солнца еще не было, но было уже совсем светло и розово. Я с изумлением оглянул тяжко-безобразную картину как попало спящих в этом розовом, и сейчас же открыл окно. Боже, какая заря была! Розовым огнем горит вдали восток, в воздухе та дивная свежесть и ясность, что бывает лишь ранней весной, на рассвете, в степи; в тишине свежо и сладостно, по-весеннему, поют невидимые в небе жаворонки, вправо и влево тянется неподвижная стена нашего поезда…»

Особняком также стоят фельетоны Булгакова, который в свое время был сотрудником газеты «Гудок». А в «12 стульях», чего стоят фразы типа: посадка на поезд «носила обычный скандальный характер»…Так что мне трудно назвать кого-то самого любимого, настолько совершенны все образцы. Вот может быть рассказ «На практике» не только известного писателя, но очень красивого и внешне, и душевно человека – Николая Гарин-Михайловского…