Ключевая задача советской истории, в том числе школьной, состояла в пропаганде текущей политической парадигмы. А эти парадигмы, несмотря на декларируемый марксизм, имели свойство меняться
Примерно до начала 30-х генеральной линией была борьба классов, понимаемая буквально. Пролетарий всегда прав, крестьяне - это будущие пролетарии, эксплуататоры всегда неправы. Идеал - Парижская коммуна. По сравнению с предыдущим имперским этапом, это было сильное упрощение исторической науки.
На следующем, сталинском этапе, история определенным образом вернулась к имперской парадигме. Сталин отказался от идеи перманентной революции и народовластия и стал строить бюрократическое государство. Появилась вертикаль, культ вождя, новые элиты. Идея коммунальной жизни потеряла привлекательность, а среди бывших правителей империи стали "находиться" положительные персонажи.
Специфической особенностью сталинской истории был культ героев, среди которых в равной степени были люди из народа и правители. Пример - фильм Эйзенштейна "Александр Невский", в котором князь, боярин и простолюдин Буслай - равнозначные положительные персонажи.
Кстати, до этого момента русская история равнодушно относилась к Александру Невскому, считая его второстепенным персонажем истории. После фильма все изменилось.
Заложенная в сталинский период националистическая парадигма оказалась сильнее марксистской, и хотя в последующие годы историки обязательно пели осанну Марксу и Ленину, в смысловом поле доминировала идея русскости, а не пролетарскости.
70-е добавили истории разнообразия, научности и детализации разных эпизодов. Но в целом сталинский тренд сохранялся.
В 80-е история отчасти была сбалансирована альтернативными, в том числе западными точками зрения, но опять же культ героев и национальная идея оказывались привлекательнее.
Если коротко сформулировать этапы развития исторической мысли, получится вот что. 1917-1930 - пролетарская история, 1930-1950-е - советская история, 1960-е - 1980-е - национальная история. При этом надо понимать, что основы третьего периода заложены во втором, а второй использовал язык первого, хотя не разделял его идеологию.