Такие описания можно из первых рук найти, например, у Солженицына (в книге "Архипелаг ГУЛАГ", том 1, начало) и у Буковского "И возвращается ветер". Вот, например, из "Архипелага":
"Это -- резкий ночной звонок или грубый стук в дверь. Это -- бравый вход невытираемых сапог бодрствующих оперативников. Это -- за спинами их напуганный прибитый понятой. (А зачем этот понятой? -- думать не смеют
жертвы, не помнят оперативники, но положено по инструкции, и надо ему всю ночь просидеть, а к утру расписаться. И для выхваченного из постели понятого
это тоже мука: ночь за ночью ходить и помогать арестовывать своих соседей и знакомых).
Традиционный арест -- это еще сборы дрожащими руками для уводимого: смены белья, куска мыла, какой-то еды, и никто не знает, что' надо, что' можно и ка'к лучше одеть, а оперативники торопят и обрывают: "Ничего не
надо. Там накормят. Там тепло". (Всё лгут. А торопят -- для страху.)
Традиционный арест -- это еще потом, после увода взятого бедняги, многочасовое хозяйничанье в квартире жесткой чужой подавляющей силы. <...>
Так представляем мы себе арест. <...> Аресты имеют
классификацию по разным признакам: ночные и дневные; домашние, служебные, путевые; первичные и повторные; расчелененные и групповые. <...>
Нет-нет, аресты очень разнообразны по форме. Ирма Мендель, венгерка, достала как-то в Коминтерне (1926 год) два билета в Большой Театр, в первые ряды. Следователь Клегель ухаживал за ней, и она его пригласила. Очень нежно
они провели весь спектакль, а после этого он повез ее... прямо на Лубянку".
А у Буковского хорошо показана тактика следователей КГБ, что они тебе обещают, как пытаются обмануть и расколоть, какие уловки используют и как на них не поддаться. Впрочем, про уловки и у Солженицына, разумеется, много.
Извините, но как Вы выжили? Почему они вас не забрали, если, судя по рассказу, Вы действительно были связаны с теми ребятами?
Еще очень подробно описывает Евгения Гинзбург в книге "Крутой Маршут".