Смотря кто. Если мы будем говорить о действительно философах, вроде Платона и Аристотеля, или там, скажем, Зеноне - то они писали просто потому, что не могли не писать. Их могли одобрять (или не одобрять) великие / знатные / богатые современники, а могли и нет. Известно, что тот же Зенон Китийский, основатель стоицизма, весьма сторонился людей. Когда его обступали люди, жаждавшие услышать суть его бесед, то он в весьма грубой форме отгонял их от себя и даже сидел обычно на краю скамьи, чтобы хоть с одного боку у него не было соседа. Здесь важно понимать, что эти люди, по их мнению, соприкасались с благом. Некоторые из них и вовсе не писали, как, например, великий Сократ, для которого важнее было, простояв весь день на одном месте, что-то уяснить для самого себя, чем настрочить какое-то произведение, которое бы его прославило. В этом смысле показательно произведение, хотя и позднее, Марка Аврелия. Это личные записи, обращенные «к самому себе». Совсем другое дело - крикуны, записавшиеся в философы. Таких Музоний называл «достойными денег» (т.е. побирушками, достойными того, чтобы их «уважить» ничего не значащим для истинного мудреца материальными благами), а Герод Аттик говорил, что видит только плащи и бороды, но не видит в них философов. Такие, конечно, решались на самые разные эффектные выходки и могли строчить произведения только для того, чтобы прославиться и снискать себе имя. Кальвизий Тавр очень удачно описываал это состояние «философов»: они бегут к порогу богатых юношей, ожидая похмельного пробуждения своих учеников с тем, чтобы учить их жизни за плату.
Если говорить об Аристотеле, то до нас не дошел полный корпус его сочинений. Большая часть имеющихся в нашем распоряжении произведений Аристотеля - акроаматические, т.е. обращенные к ученикам. По сути дела, это руководства. Неслучайно в «Физике» и «Метафизике» он рассматривает мнения многих философов прошлого - это своего рода «историография вопроса», чтобы было удобнее изучать предмет, опираясь на уже существующий фундамент мнений. Так что целевая аудитория весьма узкая. Более того, у Аристотеля было особое, «тайное», учение, которое не предавалось широкой огласке. Когда Аристотель обнародовал что-то из этих лекций, то получил грозное письмо своего самого знаменитого ученика, Александра Македонского, который совершенно откровенно писал о недопустимости публикации этих «возвышенных идей». В ответ на это Аристотель заметил, что такие сочинения доступны только людям с высоким уровнем образования и особой подготовкой. Так что снова не идет речи ни о популярности у широкого круга читателей, ни о стремлении выделиться.