Что мы узнали из расшифровки переговоров Сечина и Улюкаева?

Нас всех в этом разговоре интересует, есть ли там подозрительные места с точки зрения приговора Улюкаеву. Одно такое место есть, и оно действительно крайне подозрительное. Это где Игорь Иванович Сечин говорит, что «объем собрали». Это единственное место в расшифровке, которое может быть предъявлено на нынешний момент, потому что когда Улюкаеву это сказали, он ответил что-то невнятно напоминающее «да». Человек, который всем этим занимается, понимает, что Улюкаев либо пропустил бормотание Сечина, не восприняв его, либо он понимал, о чем идет речь. На месте прокурора я бы задавал Улюкаеву именно этот вопрос: «Когда вам сказали, что "собрали объем", что имелось в виду?» Абсолютно все остальное, что там происходит, не имеет к делу никакого отношения – ни курточки, ни колбаски, ни планы «Роснефти».

Мало того, я даже не уверен, что словосочетание про объем хорошо слышно, что это не выдумки, потому что оно там в очень странном контексте висит. Я бы на месте судьи прослушал запись пятнадцать раз, чтобы убедиться в том, что именно это сказано. Потому что все остальное – это лирика, как ни странно. Понятно, что два невнятных слова, сказанных Сечиным Улюкаеву, не могут быть предметом сами по себе. Грубо говоря, если этих слов нет, и больше никаких показаний нет, то дело выглядит следующим образом: Игорь Иванович Сечин, а также его визави в ФСБ, должны стать предметом подозрения по статье 306 УК «Заведомо ложный донос». Если эти слова там есть, то Алексею Улюкаеву нужно задать вопрос, что имелось в виду, и посмотреть, как он ответит. Сама по себе запись его никак не компрометирует, хотя подозрительное место есть – эти два слова.

Что касается лирики, то она занятная. Культурологически интересен, конечно, семейный характер отношений между министерством и госкомпанией, радушие, а также наличие большого количества мясных продуктов в центральном офисе. Если слова «объем собрали» говорит Сечин, а не неизвестный мужчина, как в ряде расшифровок, то мне, конечно, чрезвычайно интересно следующее обстоятельство: правда ли, что если завтра Игорь Иванович Сечин пойдет по своим кабинетам, он в течение пятнадцати минут сможет собрать наличными два миллиона долларов? Интересная такая компания, правда? Но это все наши догадки. 

Сам по себе разговор крупнейшей узловой госкомпании на профессиональные темы мне показался немного смехотворным. Потому что если наши государственные корпорации управляются таким способом, то тут стоит процитировать одного немца XVIII века, который сказал, что Россия, несомненно, находится под прямым покровительством Господа Бога, потому что в противном случае вообще не понятно, как она управляется. Это, конечно, довольно точное описание, и в этом смысле за два века ничего не изменилось, потому что если у нас таким образом обсуждается стратегия крупнейшей российской нефтяной компании на мировом рынке, то велик наш бог, который многое попускает.

Надо понимать, что госслужба и окологосударственные структуры в целом представляют из себя культурное гетто, которое четко выделилось, и люди, которые живут в этом гетто, чувствуют потребность в том, чтобы друг к другу относиться ласково. Но это не новость. Мы знаем, что люди, которые чувствуют себя двумя тысячами единственных чего-то стоящих людей в России, конечно, всех остальных боятся и готовы друг другу курточку надеть, чтобы не простыли. Кто Россией-то будет управлять? Жалко ближнего, хотя его сейчас, может быть, в СИЗО повезут, а там холодно, так что курточку накинут. Это разумно, ведь они тоже люди. Из-за этой геттоизации элит чувствуется некоторое доброе отношение друг другу. Даже когда человека отправляешь в СИЗО, то все равно понимаешь, что он свой, и что простывать ему нельзя. Курточка – это очень важно. Какой бы он ни был плохой человек, как бы он ни мешал приватизации «Башнефти», а все равно, их же таких всего две тысячи.

Возвращаясь к основной теме, посмотрим, что ответит Улюкаев. Я думаю, он ответит, что этих слов он не помнит, и вообще Игорь Иванович так замечательно кудахтал, что примерно две трети слов можно было пропускать мимо ушей, он и эти пропустил. Но я бы внимательно послушал запись, потому что когда во всей записи потенциально компрометирующими являются только два слова, а запись минут на двадцать – это подозрительно, и надо ее переслушать с экспертизой. Но если у следствия все это есть – за это стоит цепляться, проверять, доказывать и так далее. Думаю, судья будет цепляться именно за это и задавать именно этот вопрос.