Самым страшным в 2014 году оказалось для меня открытие, что столь желанное в тюрьме освобождение совершенно необязательно приносит с собой свободу. Я села в полном политических надежд 2012 году, а вышла под новый 2014 год, который оказался демотивирующим и беспросветным. Страшно чувство связанности рук, когда ты видишь, что именем твоей страны вводятся оккупационные войска на территорию другой страны, переживающей не самые простые времена, и при этом эффективно повлиять на зарождение и развитие этой войны ты не можешь. Страшно из одной неволи перейти в неволю другую.
Самым страшным в наступающем 2015 году может оказаться изоляция. Это и внешняя изоляция, которая из-за развязно агрессивного и вызывающего внешнеполитического курса Владимира Путина будет неизбежно расти. Это и изоляция внутренняя, которая может выразиться в повышении уровня взаимного недоверия в российском обществе. После Второй мировой в Германии на вопрос: «Можно ли доверять другим людям?» "нет" отвечало более 90%. В 2013 году в России эта цифра составила 88%. Под грузом социальных и экономических проблем люди замыкаются, ограничивают круг интересов семьей и буквально физическим выживанием. Политических механизмов изменения своего неудовлетворительного положения они не видят, доминируют настроения апатии, разочарования, изоляционизма.
Самое мрачное – это то, что люди гибнут на Украине. Ничего мрачнее гражданской войны не бывает. Гибнут люди, которые говорят по-русски, думают по-русски. Что может быть еще мрачнее? И, вероятнее всего, будут гибнуть в следующем году.
А если гибнут, то говорит по-украински, то и хрен с ними… Браво!
Что было самое плохое в 2014-ом и что самое ужасное случится в 2015-ом году?
Ничего ужасного не было, ничего ужасного не будет. Вы еще слово такое сильное используете – «ужасно». Не сейте панической атаки, ребята!
Что самое страшное случится в 2015-ом году?
Самое ужасное – это то, что умру: я сейчас сильно болею. А что может будет хуже смерти? Ха-ха, вы же мрачно хотели.
Наверное он прав, что может быть хуже смерти?