Чем церковь отличается от секты?

Читая «Сектоведение» А.А.Дворкина:

Иногда считается, что между такими понятия­ми, как «инославный», «еретик» или «сектант», никакой разницы нет: ка­толик, протестант, буддист, сайентолог, мунит, кришнаит — все они в равной степени вне Православной Церкви и все пребывают в глубоком заблуждении, и все вместе будут го­реть в том же самом адском пламе­ни. Однако между всеми этими группами разница есть, и большая, более того - принципиальная. Как бы глубоко ни заблуждались, ска­жем, протестанты, они по происхож­дению христиане. Конечно, они суть ветви, отпавшие от единого древа Вселенской Православной Церкви, но даже отпавшие ветви сохраняют подобие древа. И доколе сохраняет­ся подобие, сохраняется и возмож­ность вновь приживиться к этому древу. Свидетельство тому - частые переходы в Православие западных христианских общин, как протестантских, так и римо-католических, которые воспринимают этот переход как возвращение домой, к собственным корням, к истокам. Невозможно себе представить, как что-либо подобное происходит, ска­жем, с мунитской общиной.

Кроме того, наша Церковь под­держивает официальный диалог с традиционными протестантскими деноминациями и с римо-католиками. Мы можем предпринимать с ни­ми совместные действия (разумеет­ся, не в богослужебном смысле), иметь какие-то общие программы, как-то сотрудничать — хотя бы по линии гуманитарной помощи обез­доленным, да и по линии противо­стояния различным сектам.

Противостояние это проходит не на церковной почве, потому что со­знательные христиане никогда ни в какую тоталитарную секту не попа­дут, а попадут туда люди, которые либо не имеют к Церкви никакого отношения, либо имеют отношение сугубо номинальное - крещены, но ничего о Церкви не знают. Поэтому в разговоре с такими людьми сугубо церковные, богословские аргументы не сработают. Именно здесь сотруд­ничество с инославными деномина­циями бывает очень полезным, как и для разговора с журналистами или с представителями власти. Они часто прибегают к доводу: вы, православные, боретесь против иегови­стов (к примеру), потому что они - ваши конкуренты, они отбивают у вас паству. И тут очень важно показать, что не только православные, но и представители других традици­онных (если хотите, культурообра­зующих) конфессий также выступа­ют против деструктивных сект. Ду­маю, что здесь можно сотрудничать и с какими-то здравомыслящими атеистами (как, впрочем, зачастую и бывает, когда имеешь дело с госу­дарственными чиновниками).

Нужно помнить, что мы не мо­жем (и не должны) всегда по всем вопросам противостоять всему ми­ру. В этом мире у Церкви есть друзья и союзники, пусть даже и неявные (как Никодим, тайно приходивший ко Христу), и отталкивать их и от­вергать их помощь — и неразумно, и грешно. И еще будем всегда пом­нить, что «инославные», «еретики» и «сектанты» — это не синонимы, этими словами обозначаются раз­ные понятия.

Инославными называют христи­анские, как правило, культурообра­зующие церкви или конфессии, ко­торые при всех своих отклонениях от Истины Православия все же име­ют веру в Святую Троицу, в Иисуса Христа, Сына Божия, и сохраняют хоть какую-то генеалогическую пре­емственность с ранней, неразделен­ной Церковью. В самом расшири­тельном смысле, помимо римо-католиков и протестантов, инославны­ми можно назвать и членов внели­тургических постпротестантских традиционных деноминаций и сект, таких как методисты, баптисты и консервативные евангелики.

Еще раз, есть православные, есть римо-католики. а всех осталь­ных автоматически относят к протестантам. Таким обра­зом, протестантизм получается чем-то вроде безразмер­ного мешка, в который пихают все, что ни попадя, иной раз даже «Свидетелей Иеговы» или мормонов. Тем не менее следует отличать протестантов от постпротестантских христианских деноминаций. К классическим относятся известные нам баптисты. Обычно всю эту группу (хотя входящие в нее органи­зации, опять же, могут сильно отличаться друг от друга) обозначают собирательным термином «евангелики». За неименем лучшего термина к таким сектам («евангелики») обычно относят менонитов, квакеров, адвен­тистов, пятидесятников, духоборов, хлыстов и другие маргинальные (по отношению к христианству) груп­пы. Типичные синкретические сек­ты — Бахай, «Христианская наука» и разнообразные эклектические культы, во множестве сформировав­шиеся в XIX-XX вв. в Японии, Юго­Восточной Азии и Латинской Аме­рике (Тенрикё, Као Дай, Умбанда, Бу­ду и др.).

В Септуагинте, а также в переводах Священного Писания на церковно-славянский и русский языки, упо­требляется только слово «ересь». В Вульгате haeresis употребляется в Деян. 5:17.15:5, 24:14; haeresis пере­ведено как secta в Деян. 24:5. 2 Петр. 2:1, Гал. 5:20. Вплоть до Нового времени эти два слова употреблялись на латинском Западе как синонимы.

После Реформации установилось разграничение значений терминов: слово еретик (от греческого hairesis — захват; выбор; учение, на­правление, школа) означает челове­ка, делающего произвольный выбор под руководством собственных идей и желаний. Термин этот по проис­хождению христианский, и, следо­вательно, для того чтобы стать ере­тиком в святоотеческом смысле это­го слова, человек изначально дол­жен был пребывать в истине. То же самое относится и к еретическому учению или придерживающейся его организации: скажем, если прп. Иоанн Дамаскин мог назвать ересью ислам, так как (небезосновательно) считал, что он произошел от иска­женного христианского учения, то зародившийся безотносительно к христианству буддизм ересью мы назвать никак не можем.

И, наконец, слово секта, обозна­чающее организацию, в отличие от слова ересь, как правило, обознача­ющего учение, имеет две возмож­ные этимологии. Либо оно происхо­дит от латинского secare — «отсе­кать» (часть от целого), либо от латинского же sequi — «следовать» (за лидером, задающим самопроизволь­ное направление). Каждая из этих этимологии по-своему раскрывает смысл понятия сектантства, но, если первая из них бо­лее подходит к сектам историче­ским (таким, скажем, как менониты, баптисты, молокане), то вторая — к сектам новоявленным тоталитар­ным.

Согласно первой этимологии, некоторые плохо понимающие предмет религиоведы определяют секту как относительно небольшую религиозную группу, существую­щую независимо от основной кон­фессии (или основных конфессий) страны. Если руководствоваться та­ким определением, то, скажем, Пра­вославие во Франции вполне под него подпадет. С другой стороны, в словаре Ожегова приводится такое определение: «Религиозное объеди­нение, отделившееся от какого-либо учения и ему противостоящее». Это определение для нас слишком расплывчатое. Согласно ему, ни одну из разбираемых в этой книге групп мы не можем назвать сектой (во всяком случае в России), потому что ни од­на из них не отделялась от Право­славной Церкви.

Точнее всего дать следующее определение: секта - это закрытая религиозная группа, противопо­ставляющая себя основной культу­рообразующей религиозной общине (или основным общинам) страны или региона.

В 1993 г. Дворкин впервые использовал термин тоталитарная секта. С тех пор он прочно вошел в наш язык и употребляется буквально всеми. То­талитарными сектами стали назы­ваться особые авторитарные орга­низации, лидеры которых, стремясь к власти над своими последователя­ми и к их эксплуатации, скрывают свои намерения под религиозными, политико-религиозными, психоте­рапевтическими, оздоровительны­ми, образовательными, научно-по­знавательными, культурологиче­скими и иными масками.

Тоталитарные секты прибегают к обману, умолчаниям и навязчивой пропаганде для привлечения новых членов, используют цензуру инфор­мации, поступающей к их членам, прибегают и к другим неэтичным способам контроля над личностью, к психологическому давлению, запу­гиванию и прочим формам удержа­ния членов в организации. Таким образом, тоталитарные секты нару­шают право человека на свободный информированный выбор мировоз­зрения и образа жизни.

Конечно, иной раз сложно прове­сти границу между двумя типами сект — «историческим» и «тотали­тарным». Секты могут изменяться и, будучи весьма жесткими организа­циями при своем основании, затем «остепениться» и войти в обще­ственную жизнь (вспомним воинственное анабаптистское движение, которое легло в основание совре­менного баптизма). Значительно изменились и мормоны, еще боль­ше «Всемирная церковь Бога». Тех же мормонов, с которых начинается наш рассказ о тоталитарных сектах, при всех их тоталитарных тенден­циях и других тревожащих призна­ках, все же нельзя назвать тотали­тарной сектой в полном смысле это­го слова: ведь у них хоть и в малой степени, но все же допускается раз­номыслие. Некоторые секты, прав­да, по всей видимости, неспособны меняться. Например, тоталитар­ность «Свидетелей Иеговы» с тече­нием времени, похоже, лишь усили­вается. Но тем не менее, если, скажем, Римо-католическую церковь или протестантские деноминации мож­но обличить в целом ряде еретиче­ских заблуждений, то никак нель­зя сказать, что, скажем, лютеране или баптисты — члены тоталитар­ных сект или деструктивных куль­тов.

Если же употреблять все эти тер­мины как синонимы, то может воз­никнуть казус, подобный происшед­шему на одной православной конфе­ренции, где на трибуну по недосмотру взобрался кришнаит (пригла­шенный туда тем самым священни­ком, который занимается реабили­тацией сектантов) и ничтоже сумняшеся заявил: «Мы, инославные, счи­таем так-то..." Как можно назвать кришнаита инославным? Сами они, конечно, считают, что славят того же Господа, только под именем Кришны. Но, как говорится, спаси­бо, не надо. «Общество сознания Кришны», безусловно, принадлежит к разряду деструктивных культов (или тоталитарных сект), но ни инославным, ни даже еретическим его назвать нельзя, потому, что изна­чально оно никогда не было христи­анским, а возникло на языческой ос­нове...