Исторически вопрос был обратным: "чем социолог отличается от психолога?". В 1890-е - 1900-е годы, когда социологи уже решили, что должны стать отдельной наукой, но еще не очень понимали, в чем она будет состоять, вопрос "чем мы отличаемся от психологов" был буквально вопросом выживания. Психологи благодаря Вундту в это время уже представляли, кто они и чем занимаются, для них как "старших братьев" вопрос об отличиях был не таким важным.
В социологии в зависимости от тогдашнего ответа "почему мы не психологи" получались совсем разные версии социальной теории, которые до сих пор ведут в разные стороны.
Дюркгейм во Франции отвечал, что социология имеет дело с коллективными представлениями в отличие от индивидуальных представлений, которыми занимается психология. Индивидуальные представления складываются у человека в течение его жизни, а коллективные представления были созданы работой предыдущих поколений, и для каждого человека они составляют объективную внешнюю среда, которая заставляет всех подчиняться своим правилам. Мои воспоминания это психология, история в школьном учебнике это социология, мой смех это психология, городской праздник это социология.
Для Дюркгейма разница была не просто количественной. Он считал, что социальная реальность относится к психологической примерно так же, как биологическая относится к химической, как химическая к физической. Из сочетания простых элементов возникает, говорил он, новая более сложная реальность особого рода. Кто верит, что возникает, тот сейчас и есть типичный социолог.
Плюс другие ответы, тоже важные.
Тард, главный в те годы соперник Дюркгейма, видел разницу в том, что психологи занимаются внутренними переживаниями людей и их восприятием неодушевленных предметов, а социологи должны заниматься "интерментальной психологией", взаимным влиянием человеческих сознаний друг на друга. Плакать от обиды это психология, а петь песню, которую услышал и понравилось, это социология.
Тард, правда, считал, что социология должна не столько отделяться от других наук (психологии, экономики, лингвистики и др.), сколько объединять их своими идеями, и другие социологи, которым нужны были именно граница и свой отдельный участок, его не поддержали и забыли примерно на столетие, и только недавно стали всерьез перечитывать.
В Германии Вебер, второй наряду с Дюркгеймом признанный классик, нашел разницу в том, что социология занимается смыслом человеческих действий, отличным от эмоций, инстинктов, восприятия и прочих вещей, которыми заняты психологи. Отдернуть руку от горячей плиты это психология, потому что инстинкт; жарить яичницу это социология, потому что есть цель, которой мы сознательно добиваемся.
Зиммель, его современник, проводил границу совсем перпендикулярно: психология вместе с, например, экономикой занимается "содержанием", "материалом" человеческих действий, то есть импульсами, потребностями, целями, которые заставляют людей что-то делать, в том числе во совместно друг с другом; социология, в отличие от них, занимается "формами", которые принимают взаимодействия людей независимо от их содержания: дружба, спор, договор, борьба, тайный заговор и так далее. Почему двое парней соперничают из-за девушки - это психология, почему два торговца соперничают за влияние на рынке - это экономика. Как вообще устроено соперничество, по какой логике оно развивается - это социология.
Зиммелю повезло чуть больше, чем Тарду, его идеи были забыты не на целое столетие, а "всего лишь" на полвека, сейчас они тоже признанная часть дисциплины.
К середине XX века вопрос "чем отличаются" перестал быть острым. Все просто привыкли, что есть две разные дисциплины, которые давно разошлись и теперь обходятся без маркетинговой драмы "различайся или умри". В набор значимых для социологии авторов включили задним числом американцев Кули, Томаса и Мида, потом их продолжателя канадца Гофмана - их всех психологи тоже считают, и по делу, "своими". В психологии развилось направление социальной психологии, которое свободно берется за социологическую, как сказали бы социологи, проблематику. В работах социологов теперь можно свободно ссылаться на психологов (например, Джемса или Эрика Эриксона) или психоаналитиков (Фрейда, Лакана), никого это больше не шокирует. Все давно забыли (на самом деле нет), что там отвечали классики сто лет назад, и просто занимаются своими темами, которые закреплены за социологией или психологией уже больше по принципу "так сложилось".