Почему энергии придают едва ли не сакральное значение?

Видимо, потому, что после открытия Эйнштейна об эквивалентности массы и энергии (знаменитое E=M*C^2), которое читается в обе стороны, стало ясно, что всё сущее от элементарных частиц до звёзд,  обладает и тем, и другим, и что  масса и энергия, рассматриваемые как разные стороны единой сущности, и есть сама материя, несотворимая и неуничтожимая. Масса покоя может быть рассмотрена как некая энергия, не имеющая движения (видимого).

Более того! Хоть экспериментально это  трудно проверить, но горячее тело должно быть чуть массивнее холодного, пружина сжатия, удерживаемая ниткой в сжатом состоянии- чуть тяжелее свободной, заряженный конденсатор  должен быть тяжелее разряженного, а намагниченный магнит - тяжелее ненамагниченного. Мы не замечаем этого потому, что мы живём в мире относительно низких относительных энергий, огромный по величине квадрат скорости света, на который нужно поделить  добавочную энергию обыкновенных макротел, чтобы определть прибавку к массе,  делает эту прибавку очень малой, приборно неуловимой  величиной. Лишь когда мы сталкиваемся с элементарными частицами в ускорителе или с ядерной энергией, это прибавление или уменьшение массы при передаче энергии становится заметным. Но при этом  материя видоизменяется гораздо существеннее, чем гвоздь при нагреве на пару десятков градусов.
Свет, не  имеющиий массы покоя, существует только благодаря движению, которое и есть выражение его массо-энергетической сущности. Однако масса, связанная с движением, у света есть - он взаимодействует с гравитационным полем, а отражаясь от зеркала или оглощаясь чёрной поверхностью, передаёт импульс, ничем не отличаясь в этом смысле от отскакивающего или прилипающего шарика. 

Из-за открытия физикой в 20-м веке этой глобальной, всеобъёмлющей связи массы-энергии и существования всего сущего (материи) имеющего мировоззенчское значение, характерное больше для философии, чем для физики,  и возникло такое "сакральное" отношение.