Из чего вырос тезис о нищете в монашеских орденах XIII века?

Картина мира средневекового человека базировалась на сложном синтезе христианских, античных и варварских ценностей. Для варварского общества богатство было несомненным признаком удачливости его владельца и благосклонности к нему высших сил, для общества Античности – единственной возможностью заниматься почётными видами деятельности: политикой или философией. Отсутствие состояния обрекало человека на ежедневный физический труд, считавшийся презренным. На эти представления наложилась новая, христианская мораль с её восприятием бедности как смирения и отречения от земных благ в пользу духовных. Кстати, в своё время мораль Нового Завета тоже стала явлением относительно новым, простите за тавтологию – потому что в Ветхом Завете отношение к богатству варьируется от негативного до позитивного, и богатство нередко позиционируется как награда за праведность (самый известный праведный богач Ветхого Завета, безусловно, Иов). Попытка преодолеть возникающее противоречие привела к той черте средневекового сознания, которую А.Я. Гуревич назвал «состоянием душевной раздвоенности», что, в свою очередь, впоследствии привело к развитию движений «апостольской бедности» - как еретических, так и выступавших на стороне «официальной» церкви.

Появление нищенствующих орденов стало ответов на развитие еретических движений различных «бедняков». Основными учениями, против которых боролась католическая Церковь, были ереси альбигойцев (катаров) и вальденсов. Во второй половине XIII в. в городах Северной Италии складывается ересь апостоликов, известная также как движение дольчинистов и сегареллистов. Все они, если опустить не столь существенные детали, выступали за то, что церковь должна быть бедной, поскольку бедны были Христос и апостолы. Почему такие движения возникли именно в это время и именно в городской среде – отдельный вопрос, о котором я с удовольствием расскажу в другой раз. Сейчас для нас важно, что создание нищенствующих орденов было попыткой Апостольского престола победить врага его же оружием, поставив идею апостольской бедности себе на службу. В общем, именно тот случай, когда нужно возглавить безобразие, если уж не в состоянии его прекратить.

Помимо борьбы с ересью, было ещё несколько задач, которые решали нищенствующие ордены. Одним из основных отличий этих орденов от более старых была их приверженность странствующему образу жизни. Мендиканты не замыкались в монастырях, а наоборот, активно странствовали и проповедовали. В литературе есть точка зрения, что это позволило решить проблему нехватки приходских священников, когда население Европы увеличилось. Наконец – и это очень важно – папство поощряло деятельность нищенствующих орденов, видя в них противовес секулярному клиру и свою опору в возможных конфликтах с последним. В отличие от приходских священников, над которыми стояли епископы, чьи интересы не всегда совпадали с интересами Апостольского престола (особенно если епископы были выходцами из местной знати!), нищенствующие ордены подчинялись непосредственно папе, т.е. обладали правом экземпции. Кроме того, папе де-юре принадлежало всё орденское имущество, поскольку мендиканты обладали только правом пользования, но не владения или распоряжения.