Шут – это трикстер, нарушитель правил и авантюрист, который разыгрывает людей и попадает в трудные ситуации. Архетип корнями уходит в мифологию: из известных примеров на ум приходят скандинавский бог Локи и древнегреческий Гермес.
Классический образ шута в разноцветном костюме, колпаке с бубенчиками и с жезлом с наконечником в виде шутовской головы (маротом) появился в Средневековье в XV-XVI веке. Именно таких придворных дураков мы видим в миниатюре, скульптуре и живописи тех времен.
Танец «диких людей». Миниатюра из «Хроник» Жана Фруассара. 1470–1472 годы
Яркая одежда шутов должна была всячески подчеркивать их необычность, а ведь цветные одеяния в ту эпоху были редкостью. Цветную одежду иногда носили поневоле, и она не была признаком хорошей репутации – зеленые колпаки в средневековой Европе надевали на должников, купцов или банкиров, уличенных в злостном банкротстве, а желтые знаки отличия в Англии и Франции того времени должны были носить преследуемые евреи. Становясь шутом, человек выходил за рамки общественных устоев. Большинство тех, кто выбрал такой образ жизни, были гонимыми и преследуемыми властью: шутам запрещали появляться в пределах городских стен, их лишали прав, могли безнаказанно избить или даже убить.
- Но условия тех, кому удавалось оказаться при королевским дворе, все же отличались. Да, их профессия все также оставалась сложной и опасной, их могли побить, если шутка была не смешной или заходила слишком далеко, но при этом у них была невиданная для Средних веков свобода.
Шуты при правителях выполняли сразу несколько функций. Во-первых, развлекали самих монархов и их близких во времена, когда у людей был весьма ограниченный набор развлечений. Кроме того, шуты бывали доверенными лицами королей, их советниками, "записными книжками", секретарями, тайными посланниками и даже телохранителями.
В средневековой Европе по понятным причинам вельможи не могли открыто критиковать короля, а правитель не всегда мог позволить себе критику влиятельных лиц. Правила этикета предписывали каждому вести себя и говорить определенным образом. И только шуту было можно все (пусть и в завуалированной форме). Через кривляния и болтовню шутов представители средневековой элиты доводили до сведения друг друга и короля свои претензии, критику, жалобы или особо рискованные предложения и идеи.
Augustinus, La Cite de Dieu, Paris, 1475-1480
Не стоит забывать и о сакральном аспекте шутовства. Ритуальный смех и карнавальная атмосфера использовались как защита от земных пороков, как издевка над смертью. Согласно концепции Бахтина, которую он раскрыл в своей книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса», смех на время освобождал человека от обыденной, тяжкой жизни и власти общественных институтов. По его мнению, разнообразные смеховые формы порой выходили на первый план, приобретали господствующее положение: тогда наступало состояние свободы, равенства, исчезали социальные дистанции. Самые серьезные и не подлежащие в обыденной жизни сомнению истины подвергались осмеянию и профанации.
Карнавальная сцена: два танцующих шута. Питер Брейгель Старший
Говоря о персоналиях, стоит сказать пару слов о самом известном придворном шуте, приближенном к королям Людовику XII и Франциску I – Трибуле. Он был знаменит чрезвычайно вольным поведением по отношению к придворным, а также ценными советами, которые давал правителям. Трибуле оставил след в литературе (мы знаем его по роману Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» и по пьесе Виктора Гюго «Король забавляется») и в классической музыке. Пользуясь благосклонностью короля, шут даже позволял себе безнаказанно обижать знатных дворян, но обижать самого Трибуле означало навлечь на себя гнев монарха.
Придворные шуты как форма досуга исчезли в XVII-XVIII веке с наступлением эпохи Просвещения, уступив место более высоким формам развлечений – театру, танцу и литературе.