Почему исчезает буква «ё»?

Мне кажется любопытным, что до сих пор нет ни одной научной теории на этот счёт. Почти всегда, когда речь заходит об оппозиции «Е» и «Ё», говорят о её происхождении и/или о фонетической обусловленности. Но это ведь ничего не объясняет))

Если отвечать на Ваш вопрос коротко, то ответ таков: буква «Ё» не исчезает и, вероятно, в обозримом будущем не исчезнет – из алфавита. А из конкретных слов она исчезает, потому что в языке есть, назовём это так, с трудом ощутимые тенденции – как подводные течения в океане. А появилась она вообще из-за того, что алфавит не поспевает за изменениями в языке)

Теперь давайте длинно.

В русском языке историко-фонематическое письмо. Это вообще свойственно развитым языкам межнационального общения – сравните с французским, где буквенный состав слова порой в два раза (и более!) длиннее звукового, а уж надстрочных знаков вообще воз и маленькая тележка. Зато в мононациональных сербском и белорусском яхыках фонетическое письмо: как слышится, так и пишется.

Что значит «историко-фонематическое»? Фонема – это мыслимая часть звука, то, что проносится в нашей голове в составе слова, когда мы его услышали. Например, в словах «порванный» и «посмотренный» приставки произносятся по-разному: [пóрваный] – [пасмóтр'иный] (транкскрипции неточные, но нам сойдёт). Но если спросить русскоговорящего, он однозначно скажет, что приставки в этих словах одинаковые. Почему? Потому что они фонематически (и по значению) тождественны: <по>. А реализуется в словах этот фонемный состав в разном фонетическом облике, то есть в разном звучании. По этой же причине мы пишем слово «снег» не с буквой «к» на конце, хотя звучит слово так: [сн'эк]. Но мы знаем, что в сильной позиции (перед гласной, например) туда вернётся [г] – «снéга». Поэтому пишем слово ближе к его фонемному облику: <сн'эг>.

Почему я добавляю к характеристике письма «историко-»? Потому что написание многих слов порой отличается от других подобных ввиду их исторической употребительной и грамматической судьбы. Очень яркий пример – и/ы после «ц». В словах вроде «циркуль» и «цивилизация» после [ц] однозначно слышится [ы]: [цыркул'], [цыв'ил'изацыйа]. Почему же мы пишем «и»? Потому что в древнерусском языке [ц] всегда был мягкий и после него правда слышалось [и] (кроме того, в исходных латинских словах пишется аналог «и» – «i»: circulus, civilis). И теперь мы, несмотря на современную твёрдость сочетания [цы] пишем в корнях «ци» даже в словах, где, вероятно, «и» не звучало никогда: «панцирь» происходит от немецкого «panzer» и, скорее всего, сразу по заимствовании говорился с [цы]. А почему тогда «курицЫ» или «цЫплёнок»? Я могу объяснить, но это будет ещё дольше)) Думаю, вы уловили суть понятия «историко-фонематическое письмо».

Теперь про «Ё» и «Е». По-хорошему, они обе никуда не годятся, равно как «Ю» и «Я». Первые два звука в словах «йод» и «ёж» абсолютно одинаковы, причём написание «йо» – точнее. И если в слове «месть» можно объяснить наличие «е» мягкстью [м'], то вот слово «шест» гораздо логичнее написать через [э], которая там и звучит: [шэст]. Однако, как вы помните, историко-фонематическое письмо, все дела. Однако даже в эту и без того непростую систему вплетаются упомянутые подводные течения.

Буква «Ё» появилась прежде всего как следствие конкретного фонетического процесса. В русском языке (даже, наверное, ещё в древнерусском) в позиции после мягкого под ударением звук [э] перешёл в [о]: легко [л'эхкó] – лёгкий [л'охк'ий]. Всем понятно, что корень один, но звуки разные, причём для одного из них в традиции не было буквы, поэтому писали «io» или вроде того. Поэтому графиня Дашкова и предложила букву «Ё», чтобы родственность двух звукофонем имела буквенный адекват.

Думаете, это всё? Ни фига подобного.

Дело в том, что русский язык, как и его древнерусский предок, терпит колоссальное влияние своего религиозного братца – старославянского языка. Последний – язык православного культа, а проявления его повсеместны: враг и Есенин – старославянские слова, по-русски будет «ворог» и «Осенин»; окончание прилагательных -ый тоже старославянское, по-русски будет -ой: младый-молодой. Примеров ещё масса. А нам важнее вот какой: в старославянском языке [э] не переходил в упомянутой позиции никуда. Поэтому ель – ель, а не ёлка. Поэтому и надежда никакая вам не надёжность, а одежда – не одёжка.

Вот в последнем примере особенно видно, что современному человеку, в ус не дующему, что там за старославянский язык вообще, всё равно чувствуется стилистическая разница «Ё» и «Е» в некоторых оппозициях. Одежда входит в норму, одёжка – разговорное, едва ли не просторечное. Бог на небе, а ожог от горячего картофеля – на нёбе. Даже ель звучит несколько официальней ёлки. Иными словами, традиция, уходящая корнями в старославянский язык, мыслится ближе к норме, к «правильности» или «возвышенности». А произношение на «ё» нередко имеет оттенок народности, просторечности.

Любопытная оказия. Лев Николаевич Толстой называл себя [л'оф], то бишь Лёв. Он и героя-резонёра в романе «Анна Каренина» назвал с намёком – Лёвин. Однако написание «ё» в том веке не было регламентировано, а привычным было «е», а там уж, дескать, все разберутся, как читать. Поэтому мы называем писателя по-современному Лев, но, что забавнее, и его героя уже зовём [л'эв'ин], а не Лёвин! Ведь так напечатано, ведь точек нет! Вот по такой логике буква «ё», а вслед за ней и соответсвующий звук, исчезают из конкретных слов. Так нам, нативным спикерам, кажется нормальнее. Но! В народно-просторечных вариантах слов нет-нет да и проскользнёт наше русское «Ё»: как бы мы назвали Толстого на месте его жены Софьи Андреевны? Лёвушка, Лёёёва!

Поэтому говорить об исчезновении «ё» вряд ли приходится. Корни, в которых [э] и [о] после мягких и шипящих будут на равных, вроде шёпот–шептать, лёд-ледовый – не переведутся на земле русской. Как и те, в которых «Ё» нужна для смыслоразличения: с дерева слЕз, не сдерживая слЁз. А что Монтескьё у нас Монтескье и Рёнтген у нас рентген, так это никого и не беспокоит, так нормальней. Вы же буквы «i» и «ѣ», которые в нашем алфавите были да всплыли, не оплакиваете. Потому что фонематической и фонетической адекватности они уже не имеют. Вот как «Ё» еЁ потеряет, так и пропадёт. Но этого мы с вами не застанем.