Стихи без рифмы имеют право на жизнь?

Представьте, что вы подваливаете к архитектору и спрашиваете, имеют ли право на жизнь, например… арки.

У архитектора есть несколько стратегий ответа. Он может просто указать вам, что арки являются реальностью истории архитектуры, которую вы очевидно не знаете. С арками начали экспериментировать вскоре как начали строить из камня, и самым древним свидетельствам их существования 4-5 тысяч лет. Многие здания, которые у вас на слуху, имеют арки, и не перестают от этого быть зданиями. Кроме того, может показаться что арки являются чем-то редким и не имеющим отношения к тому, "где люди живут", но это впечатление создаётся только от того, что вы не идентифицируете большую часть арочных конструкций вокруг себя — в мостах, парках, скрытых и декоративных элементах и т.д. Вот я прямо сейчас смотрю за окном на портовый кран местной электростанции, и вижу в его конструкции элемент стрельчатой арки, который сильно отличается от того, с чем слово "арка" ассоциируется у неархитекторов. И тем не менее.

Или архитектор может сказать, что вопросы архитектуры никто кроме архитекторов не решает, потому что никто больше этим не занимается. Все, кому это нестерпимо — могут выкопать себе квадратных землянок, и всего наилучшего.

Так или иначе, если вы чувствуете, что этот вопрос звучит идиотски в архитектуре — поверьте, он звучит идиотски и для литератора.

2.

Большая часть поэзии западного канона нерифмована. Греция, Рим, Европа поздней античности и раннего Средневековья — не пользовались рифмой и воспринимали её чем-то несерьёзным, формой звукового каламбура, использовавшейся почти только в поговорках, комических куплетах и эпитафиях. Строго говоря, рифма широко проникла в Европу через арабов (одну из двух главных мировых рифмованных традиций, вторая китайская), разгонялась достаточно долго, и утвердилась только к новому витку классицизма, то есть одновременно с рококо и академической живописью — что уже должно настораживать — и так вошла в пакет имперского стиля. Всё, что выглядит в ней традиционным и подобающим — это следы аристократической придворной культуры, любящей дорогое, вычурное и сделанное, и которая продержалась всего около трёхсот лет, начавшись порабощением Нового света, и закончившись Первой мировой.

И да, иногда в этой культуре создавались удивительно красивые вещи. Но даже в свой самый пик рифма никогда не держала поэтической монополии: у большинства т.н. русских классиков (Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Фет, Брюсов и т.д.) есть тексты белым стихом и верлибром. Тот же Пушкин предсказывал переход русской поэзии к белому стиху задолго до того, как это произошло.

Не говоря уже о том, что рифма это просто один из приёмов игры с созвучиями, которых как бы до хрена. Многие литературные традиции были построены чисто на аллитерациях и ассонансах, которые ничуть не проще. То, что на рифме именно в русской поэзии и именно за прошедшие полвека сошелся культурный крест — просто куриная слепота текущего времени. История знает тысячи таких эпизодов, они все прошли, литература двинулась дальше и чувствует себя нормально. Потомки о них или не знают, или воспринимают битвами, с какой стороны разбивать яйцо.

3.

Итого — если говорить о мировой поэзии, рифма была основной формой только в отдельных культурах или отдельных периодах отдельных культур. Если говорить о западной поэзии, рифма была её кратковременным увлечением, (неслучайно) совпавшим с периодом экспансии, и ушла вместе с ним. Если говорить о русской поэзии, то русская поэзия ненадолго стала рифмованной по западному влиянию, и перестала быть рифмованной по нему же.

Ко всему этому можно как угодно относиться, но это реальность литературы. Она установилась потому, что авторы так решили: одни выбирали рифму, другие нет. У этих выборов всегда есть непрямые взаимоотношения с традицией и цайтгайстом, но значительно более важные — с авторским видением себя и своей работы в контексте других авторов, прошлых и настоящих. В Китае рифмованная поэзия действительно традиционна, без липы, и модернистское крыло китайской поэзии — это авторы большей частью в изгнании. Для них связка с верлибром стала связкой с сопротивлением тирании. Подобный выбор несёт уже более чем стилистические последствия.

Так что в целом — вопрос рифмы и само предположение, что она может быть чем-то определяющим — демонстрируют и незнание материала (монолог Гамлета проходят в девятом классе), и не совсем адекватную попытку решать что-то по теме, для которой имярек ничего в жизни не сделал, и не несёт в отношении неё никакого риска.

Ну окей. Поэты продолжат писать так, как считают нужным.

Остальные могут выкопать себе рифмованную землянку.