Принципиальное невежество аналитика должно заключаться в том, что до сути и смысла всех используемых Фрейдом, Лаканом или другими крупными аналитиками понятий он должен доходить сам, слишком не полагаясь на авторитет тех, кем они представлены, и кроме того, догадываться до невысказанного ими. Невежество является главным условием "образования" нового аналитика и отвечает за обретение того самого престижа, без которого желание аналитика не будет ему доступно даже в том случае, если он является, скажем так, блестящим носителем психоаналитического знания, хранящим в своих сундучках все высказанные крупными аналитиками положения и "задор" их начинания.
Престиж аналитика потому завязан на невежестве, что даже буквальное построчное переписывание или пересказывание материалов того же Фрейда или Лакана не открывает проход к желанию аналитика - и речь не идёт о том, что такие усилия по своей природе "недостаточно чисты", словно происходит нечто вроде "кражи". Дело в том, что "калорийность" аналитического знания связана исключительно с тем, что оно очень быстро устаревает, потому весь имеющийся корпус текстов не является методичкой, хорошее знание которой могло бы дать твёрдую опору для аналитического высказывания и ведения практики.
Пример с понятием "бессознательное" показателен: после Фрейда это означающее разлетелось в самые разные теории, так что сегодня его живой аналитический смысл затёрт донельзя, и говоря сегодня "бессознательное" уже как будто не говорят ничего такого, что следовало бы принимать в расчёт. Сама манера, в которой сегодня наперебой ищут бессознательное во снах, оговорках и описках очень точно определяется как пародия на психоанализ - это что-то вроде «поиска глубинного смысла», который сопровождает насмешливо-ироничное хихиканье в том же виде, в котором Ницше описывает поведение последних людей: они повторяют высказанную истину и «моргают», зубоскально подмигивают друг другу, намекая, что эта истина уже обезврежена и её можно спокойно болтать.
Другой пример такой затёртости - императив Лакана "не знать", под которым подразумевается занятие аналитиком позиции, где он не имеет заранее заготовленных аналитических инструментов для работы с расстройствами, но в ходе работы изобретает инструментарий под каждого конкретного анализанта, тем самым удовлетворяя индивидуальности его случая.
Сегодня этот этика незнания тоже стала скабрезной притчей во языцех, что приводит к довольно парадоксальной ситуации: вычитывающие её из Лакана совершенно точно знают, что они должны "не знать" - и поэтому заложенный смысл полностью дезавуируется, т.к. императив становится главным лозунгом заботы о нуждающихся, словно "рукопожатность" аналитика теперь зависит от того, насколько далеко он готов зайти в признании "ограниченности своих знаний", что для анализа в корне не характерно. Такие аналитики вынужденно занимают позицию евангельских фарисеев, которые причастны букве Писания и могут наизусть цитировать стихи, соревнуясь кто из них "самоотверженнее не знает", но не причастны его духу, поскольку не прошли через процедуру, которая лежит в основании образования как анализа, так и первого аналитика.
Выскажу обратное: аналитик как раз-таки должен знать - и сегодня более, чем когда-либо, в связи с исчерпанием этики лакановского "незнания", аналитику следует знать, и при этом знать "невежественно", т.е. доходить до смысла почерпнутых в аналитических и не только материалах представлений только путём их "перебора" в собственной теоретической практике, не доверяя "рукопожатности" их источника, т.к. при Фрейде или Лакане эти концепты дышали другим воздухом и были адресованы другой политической повестке, - как минимум, другой степени развития истерической симптоматики.
Этот жест также противоположен истерическому: если истеричка подбирает именно "падаль", исчерпавшее себя и бесполезное знание, которое она будет возвращать на пьедестал ценой своей вменяемости, то аналитик перебирает лежащую перед ним мерзость, чтобы найти то, что ещё дышит.
#истерия #отец #закон #сексуальность #фрейд