Новый Голливуд был прямым откликом на европейские и восточные послевоенные фильмы - куда более свободные от догматов и табу. Голливудские ленты конца 1960-70-х собрали воедино все находки этих кинематографий: формальные приемы, особенности построения сюжета, характеры героев. Авторы "Нового Голливуда" испытывали примерно одни влияния - но выражались они различными путями.
Фрэнсис Форд Коппола прямо заимствовал многие элементы поэтики итальянского кино. При работе над своим opus magnum'ом, "Крестным отцом", он сотрудничал с соавтором Федерико Феллини, композитором Нино Рота. Он внес в поэтику трилогии о сицилийской мафии не только свой легендарный талант мелодиста, но и специфическую, легкую, ироничную, немного гротескно-цирковую интонацию.
Вуди Аллен, с одной стороны, испытывал весьма серьезные влияния примерно всех авторов европейского кино - от Феллини и Годара до Бергмана и Антониони - но выражалось оно в весьма странной, хотя и логичной для комика пародийной форме. В "Бананах!" отдельные сцены представляют собой прямые отсылки к годаровскому рваному визуальному стилю с резкими монтажными склейками. В "Любви и смерти" Аллен балансирует на грани издевательства над фирменным, размеренным и камерным стилем Ингмара Бергмана: вплоть до того, что копирует отдельные ракурсы из "Персоны" и "Шепотов и криков".
Наконец, Роман Полански принес европейское кино в Голливуд, что называется, на подошвах башмаков - он учился в легендарной и весьма либеральной Лодзинской киношколе, был непосредственным активным участником зарождения нового восточноевропейского кино. И принес свойственные ему элементы - смелое сочетание гротеска и атмосферности, элементы документального стиля - в Голливуд.
Конечно можно. Голливудское кино оно как образец для всего мира. Создатели всего мира смотрят не него и нередко что берут как минимум на заметку. Это может касаться приёмов, цвета, приёмов монтажа и многое другое.