Несмотря на прочную зависимость кино от политики, конец киноматографической «оттепели» не согласовывается с концом политической. Многие считают, что решающим моментом в политике стал переворот в октябре 1964 года, в результате которого сместили Хрущева. Другие – август 1968-го, когда, используя неосталинисткие принципы, советская власть решила подавить чехословацкий эксперимент по построению «социализма с человеческим лицом», введя в Прагу советские танки. В это же время по свидетельствам многих режиссеров (Марлен Хуциев, Михаил Калик ) «похолодание» в кинополитике началось гораздо раньше. Отправной точкой так называемого закручивания гаек стал декабрь 1962 года на встрече руководства страны с интеллигенцией, где Хрущев сравнил художников со шпионами, указал строгие границы творческой свободы и заявил, что в искусстве «либерализму нет места». Начали возникать серьезные препятствия – многоступенчатая редактура: сначала на студии (редакторы, художественный совет, директор), потом в Госкино и в Министерстве, а иногда дело фильма доходило и до партийного руководства. Режиссер Андрей Смирнов описывал этот процесс так: «Цензура была многоступенчатой. Сначала на уровне художественного совета объединения, потом на уровне Главной редакции и Генеральной Дирекции студии, потом на уровне редактуры Госкино, потом замминистра или министра, а после этого еще картину везли на дачу члену Политбюро. И часто случалось, что сам он не смотрел, а передавал указания, составленные по мнению его жены и тещи» .
Вопреки бесконечным цензурным препятствиям режиссерам «оттепели» удалось «продержаться» до начала 70-х годов. Несмотря на то, что большинство важных фильмов, характеризующих эту эпоху, было положено на полку, «оттепель» в кино набирала обороты по инерции независимо от политических событий. Если литературной «оттепели» пришел конец в середине 1960-х, то в кинематографе она продолжалась вплоть до начала 1970-х.
