Зачем некоторым нравится обливать грязью социалистическое прошлое, в котором жили их же родители, дедушки и бабушки?

Об СССР необходимо говорить правду, а не просто обливать его грязью или просто идеализировать то время. А для этого необходимо, во-первых, самому видеть, что тогда было, а во-вторых - иметь понимание, что представлял собою СССР и какой общественный строй был в нем воплощен. 

В колхозе работали за трудодни. Например, я помогал дяде перевозить на телеге с лошадями пшеницу от комбайна в камору. Насчитывали за день нам 0,7 трудодня на двоих. Расчет деньгами и продовольствием (пшеницей) был в конце года. Питались молоком собственной коровы, яйцами и мясом собственных кур и тем, что вырастет на городе. Хлеб пекли сами, дрожжи делали сами, масло делали сами. У тех, кто имел сепаратор, тому давали литровую кружку молока, чтобы получить сметану. Пенсий  государство колхозникам не платило. Из села людей не выпускали, паспортов не выдавали. Исключение было для молодежи. Чтобы они могли поступить в институт или в техникум, им выдавали справку председателя колхоза. Но когда мой старший дядя захотел ее получить, председатель нашел способ как ее не дать. Поступление сорвалось. Тогда он, когда его забрали в армию, поступил там в военное училище и таким образом стал военным, чтобы не возвращаться в село. Это по сути было крепостное право. В колхозе в то время было два комбайна и две грузовые машины. Сколько было тракторов - не помню. Один был гусеничный и один или два колесные. Они тягали комбайны. Были они колхозные или принадлежали МТС, не знаю. В селе было и два личных автомобиля - у комбайнеров. У одного москвич, а у другого - Победа. Такова была забота о передовиках.

Отец у меня был машинистом экскаватора в железнорудном карьере, рабочим. Получал не плохо. Но у нас была большая семья. Когда я заканчивал школу, нас было 11 детей и я старший.  Вместо масла отец покупал маргарин. Иногда покупал и колбасу. Но если бы дома не было 2 коз, кур, а потом и коровы, и свиньи, то нам бы было тяжело. Масло и сыр нам привозил с деревни дед. Когда я поступал в институт, мне выдали справку, что в семье приходится 28 руб на человека. Поэтому сразу же дали общежитие. У кого доходы были побольше, вынуждены были снимать квартиру. И стипендия была 35 руб. На нее было трудно прожить. На выходные я не мог ездить домой - 400 км. Парни по общежитию привозили из дому, то колбасу, то сало, то сметану, а мне приходилось готовить еду, чтобы и со мной делились. Спасало и то, что вначале учебного года нас отправляли работать на стройку или в колхоз на полтора месяца, Там кормили, а затем выдавали в конце и денежную плату. До нового года хватало. От плохой еды начали портиться зубы. На третьем курсе поехал в студенческом стройотряде  в Тюменскую область, в район Сургута, и заработал аж 900 руб! Но в институте начал сомневаться в том, что живем мы в социалистическом обществе, что у нас сохранилась Советская власть, установленная в 1917 году. Начал читать Ленина, Маркса. И в 1970 году, годовщину Парижской Коммуны, убедился, что был прав в своих сомнениях.

Мне стало ясно, что Сталин не только ошибался  в социалистическом строительстве (утверждение Хрущева), но был могильщиком социалистической революции и Советской власти, что вместо социализма у нас построен фактически государственный капитализм. Это заставило меня совсем по-другому посмотреть и на репрессии 1936-1937 годов, на сталинскую конституцию 1936 года, на антисталинскую оппозицию. Это был термидорианский переворот, приведший к власти вместо рабочего класса класс бюрократической буржуазии. Я начал знакомить студентов со своими новыми взглядами и попал в поле зрение органов НКВД. Но они меня пока не трогали. Я получил диплом с отличием, женился, выбрал направление на работу в проектный институт, поближе к ее и моим родителям. В институте была кафедра военной подготовки, где я изучал ракетные комплексы ПВО и получил звание младшего инженера-лейтенанта. В 1974 году меня забрали в армию офицером-двугодичником на стратегические ракетные комплексы с ядерными боеголовками. Здесь я тоже делился с офицерами-сослуживцами моими новыми взглядами. Начал писать книгу "Социализм в СССР - мифы и реальность". Естественно, что поступили доносы и мной заинтересовался особый отдел армии. Дома, на квартире, где я жил, провели обыск и конфисковали мои рукописи и книги с моими пометками. Меня затем вызвали на допрос к руководству армии. Думал, что закроют. Но мне снова повезло. Мой близкий товарищ оказался сыном друга генерала армии. Он тоже попал под подозрение. И меня не посадили. Сказали скажи спасибо, что ты к нам попал. Оказывается, что мои материалы возили в Москву и мои взгляды там характеризовали как троцкистские и маоистские. Все написанное конфисковали, сказали: еще напишешь, и отпустили дослуживать оставшийся срок. На допросах говорили: о какой власти рабочих ты говоришь, они о ней и не думают, зачем она им.  Потребовали прекратить разговоры с офицерами. Один из офицеров особого отдела нашего дивизиона перед этим дал мне почитать материалы 14 съезда, где оппозиция в лице Зиновьева, Каменева, Крупской и Сокольникова полемизировала с Бухариным и Сталиным о сути социализма, о типе наших государственных предприятий. Они утверждали, что это государственный капитализм, и что такова была точка зрения и Ленина. Почему мне ее дали почитать в 1974 году для меня осталось загадкой. Ведь это была книга 1925 года издания, больше не переиздававшаяся. В библиотеках ее не было. Но я им благодарен. Книга была к стати.

Отслужив, я начал теперь расспрашивать и отца, и деда с бабушкой о более ранних временах. И вот что выяснилось. 

Семья отца пострадала от голода 1933 года. Умер отец отца, старшая сестра и меньшие сестра и брат. Хоронили их даже не на кладбище, а в погребе. Начался поголовный мор. Старший брат отца прихватив котомку гороха, предназначенную для посадки, сбежал в Белоруссию. В Белоруссию решила убегать и бабушка с моим отцом и его старшей сестрой, чтобы выжить. Отцу тогда было 12 лет и он опух от голода и не мог ходить. Его по очереди несли на вокзал бабушка и сестра, которой было 14. Наконец сестра сказала: мама давай его оставим, я больше не могу. Они попросили полежать, пока купят билеты. А отец плакал и катился за ними. В поезде одна женщина дала отцу молока - может выживет. Спасибо ей - выжил. Когда приехали в Белоруссию их встретил заградотряд и закрыл в вагоне, чтобы снова отправить умирать в Украину. Тогда ночью попросили мою тетю пролезть в маленькое окошко под крышей вагона. Она пролезла и открыла засов снаружи - люди разбежались. А отец все бредил, ему казалось, что дом полный хлеба, а он ест и не может наестся. Так спаслись моя бабушка и мой отец с сестрой. Это было в феврале, а летом им было приказано вернутся в Украину, мол там зреет урожай, а убирать некому. 

Не менее печальными были рассказы и родителей мамы. Когда началось раскулачивание, на село пришла разнарядка раскулачить 13 человек. Родителей моего деда в селе называли куркулями. Отец деда в свое время брал у пана в аренду 36 десятин земли. Когда прогнали помещиков, он начал распоряжаться этой землей. Но в 1918 году вернувшись с немецкого плена, заболел тифом и умирая, разделил землю между тремя сыновьями. Четвертый был расстрелян, когда за революционное выступления был расстрелян каждый десятый. Не повезло. Когда дед получил свои 12 десятин, он не был еще совершеннолетним, но вынужден был жениться и начать вести свое хозяйство. Когда пришла Красная армия, он имел 2-х лошадей и не пользовался наемным трудом. Его мобилизовали в обоз с его лошадьми и телегой. На фронте лошади были убиты снарядом под Каховкой и дед сбежал с фронта домой. Когда началась коллективизация, она была сначала добровольной. Организовывались товарищества общей обработки земли (ТОЗы). Семь семей родственников деда организовали свой ТОЗ. Таких ТОЗов в селе было более 30. Но потом начали насильно сгонять всех в один колхоз. Дед не согласился и был выселен из села на свой земельный участок. Естественно, что когда началось раскулачивание, он и его родственники сразу попали в список сельсовета. 12 человек набрали без труда, а вот с тринадцатым пришлось повозится. Никак не могли найти подходящей кандидатуры. И тут мимо сельсовета проходил парень, который играл на свадьбах, а значит зарабатывал деньги. Его и дописали тринадцатым. Семью деда и его братьев сначала выселили из села, забрали дом и все, что в нем, а потом судили якобы за неуплату налога. Дали 5 лет принудительных работ и 5 лет проживания вне Украины. Из Днепропетровской области всех раскулаченных отправили на строительство завода в Запорожье. Всего 2000 человек. Через год их осталось в живых 40 человек. Умирающих штабелями укладывали во рвы и пересыпали известью. Затем оставшихся в живых отправили на строительство Беломорканала. 

Бабушка, батрачка, со своими 6 детьми чтобы выжить и вернуться в родное село, была вынуждена развестись с дедом и заплатить за это 10 рублей. Одного из мальчиков утопили в речке. Те сказали своим родителям: мы утопили куркуля. Двое детей умерло от болезни и голода. Осталось в живых трое. И здесь бабушку обвинили облыжно в воровстве пшеницы, которую нашли в соседки. Та сказала, что это зерно уворовала куркулька и прячет у нее.  Три раза ее возили на суд в райцентр, бабушка свою вину не признавала. Но ее осудили и отправили на год принудительных работ, а дети остались в доме одни. Целый месяц жили без их мамы, а моей маме тогда было 9 лет. Только через месяц наведалась сестра и узнала, что дети живут одни и на еду у них осталось несколько тыкв. Детей тогда забрали в детский дом для сирот. Был как раз голод 1933. Бабушка еле отпросилась в колонии, чтобы проведать своих детей. А потом ей разрешили отрабатывать в своем колхозе. Мальчики пошли работать в колхоз и их там кормили, а маме еды не полагалось. Поэтому ее бабушка отдала в соседнее село в няни. Так мама выжила.

Вот такой "социализм" прожили мои родители, мои деды и бабы. И чем здесь гордиться?