Красиво описано у Нила Геймана в зарисовке "Другие люди". Начинается все с классических пыток.
На стенах висело двести одиннадцать разнообразных орудий пытки, и со временем он испытал на себе все до единого.
А когда наконец «Дочь Лазаря», которую он познал самым тесным интимным образом, была очищена от крови и водворена обратно на стену, на свое двести одиннадцатое место, человек прошептал разбитыми губами:
– И что теперь?
– А теперь, – сказал бес, – будет по-настоящему больно.
И было так.
Человек рассказывал все, что он делал в течение все жизни, и что думал в этот момент. Раз за разом, безостановочно.
И когда он закончил, тысячу лет спустя, он молился лишь об одном: чтобы бес подошел к стене и взял нож для свежевания, или железный кляп, или тиски.
– Еще раз, – сказал бес.
Но и это еще не конец. Конец интересный, уделите две минуты на прочтение.
Настоящее ощущение ада может быть только тогда, когда ты понимаешь, что находишься в худшем месте, где ты был до этого.
Иначе это просто такая жизнь, какой бы она ни была.