Почему некоторые люди так плохо реагируют на феминитивы?

Смотрите, тут два подхода, широкий и узкий.

I. В широком смысле гендерное неравенство, с которым борются феминитивы, — это... не вопрос феминитивов.

Например, уборщице за 15к, а то и за 10к в месяц плевать, как называется её профессия — её волнует то, как выжить на эти деньги. Как отягчающий фактор упомяну ещё девиантного/злоупотребляющего мужа/сожителя — а ещё и детей, которые сами мыкаются с ипотекой, скажем.

Поговорим с уборщицей о феминитивах, вы серьёзно?

Вообще, не уверен, что остальных женщин беспокоит тоже это. Директор она или директорка (а может, директриса?). Заместитель или заместительница. Руководитель или руководительница. Предприниматель или предпринимательница.

Ведь гендерное неравенство — про экономику и социальные институты в целом. А не про суффиксы. Вот блестящий ответ магистра “Что? Где Когда?” Елизаветы Овдеенко:

— Вы — первая женщина-магистр. Александр Друзь назвал вас магистершей, но вам это, кажется, не понравилось. Вам больше нравится магистерка? Или просто магистр?

— Разве не понравилось? Я за гендерное равноправие, но для меня оно вообще начинается не с этого.

— А с чего?

— Ну камон! Гендерное равноправие совершенно точно начинается не с суффиксов, а с поступков, с действий, со своих реакций на эти поступки и на действия. То, что Друзь меня так назвал, — это же легкая такая провокация, подразнить чуть-чуть. А возможно, для него это и вправду оптимальный вариант обращения к женщине-магистру — я не выясняла. Теперь обязательно спрошу! Но вообще реагировать на суффиксы — это для меня где-то в предпоследнюю очередь.

— Какая-то гендерная дискриминация в «ЧГК» существует?

— Да, нам не то чтобы просто. Показательный пример: когда приглашают ведущего, например, провести студенческий турнир в Мурманске и в списке есть Поташев и я… Ну понятно, что Поташев просто более известен и более знаменит. Но представим, что Поташев и я одинаково знамениты, — выберут Поташева с вероятностью 90 процентов. Вот так: если поставить мужчину и женщину, выберут мужчину.

Проблему репрезентации женщин и их ролевых моделей в массовой культуре не решить одними лишь феминитивами, не так ли?

Это как гангрену лечить зелёнкой.

II. В нашем обществе всё ещё сильны мизогинные настроения, которые только усугубляются в рамках процветающего сегодня неопатриархата, когда при формальном равноправии главным всё равно считается мужчина.

Феминитивы представляют собой, возможно, простейший способ создать видимость женского труда и статуса, ибо ставят женщину в один ряд с мужчиной, а нормативным в повседневном русском языке считается мужской род, отсюда и продолжающаяся маскулинизация профессий и занятий — отказ даже от самых безобидных феминитивов (работница, проводница, сотрудница, журналистка, специалистка, учительница, воспитательница, водительница, писательница, переводчица, машинистка — что оскорбительного в этих словах?) в пользу слов мужского рода.

Отзываться о себе в мужском роде — престижно и... безопасно. А главное, для этого не нужна никакая смелость, в отличие от употребления женского рода. Между тем женское приспособленчество в рамках патриархата занимает особое место в культуре и традициях, женщины давно научились извлекать выгоду из статусов “слабого” и “прекрасного” полов.

Предсказуемо, что в таких условиях гендерного неравенства феминитивы, подчёркивающие языковое равноправие мужчин и женщин, обречены восприниматься в штыки.

P.S. Неблагозвучность некоторых феминитивов и феминистская охота на ведьм (придумывание феминитивов к и так нейтральным словам типа “человек”, “коллега”, “персонаж”) — отдельный вопрос.