Отчего в странах СНГ у феминизма столь негативный образ и когда он появился?

Феминизм в нашей части света рассматривается многими как навязанная западная вещь.

Наверное, тема эта начинает звучать в середине-конце 90-х, по крайней мере слово «гендер» появляется, и оно вступает в «противоречие» с советской концепцией равноправия. Она исходила из марксистской идеи, что женское угнетение есть результат классового угнетения, это то, что написано в «Коммунистическом манифесте», а потом описано Энгельсом в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Там прямо сказано, что женское угнетение возникает тогда, когда возникает частная собственность. Действительно, женское угнетение и классовое связаны. И поэтому в Советском Союзе считалось, что так как классов нет, откуда взяться угнетению женщины? И так как женщина – мать, должно быть социальное обеспечение материнства, женской репродуктивной функции. Но женское угнетение не сводится только к классовому, а это в советское время не обсуждалось, и женщина не только мать. Не было даже словаря, чтобы говорить об этом.

Феминизм «второй волны», который возник на Западе в конце 60-х годов - начале 70-х, исходит из того, что самое первичное неравенство начинается не с класса, а с пола. То есть иерархия мужского и женского возникает до этого, как возникает экономическое угнетение. И это гендерное неравенство захватывает все стороны жизни: это сексуальные домогательства – как бы «право» мужчин на женщин; это язык, потому что в языке закодировано наше представление о жизни, а язык, на котором мы говорим, маскулинный; это насилия в отношении женщин, потому что физическое насилие – это продолжение, физическое выражение неравенства. И чтобы с этим разобраться, должна быть деконструкция всего! Эти идеи возникают в определенном, отличном от СССР контексте, и приходить они начинают в наше пространство, когда происходит деконструкция советской системы социальной защиты, в 90-х годах. Возникает расслоение экономическое, и люди начинают видеть феминизм, причем это происходит не только в бывшем СССР, это происходит и в странах третьего мира, это происходит много где, люди начинают видеть феминизм как пособника неолиберальных империалистических идеологий. Об этом пишут, например, философы Нэнси Фрейзер и Чандра Моханти.

Там важен вопрос, как делятся деньги, а тут оказывается, что надо не как деньги делятся, а надо обсуждать, можно ли женщин называть «телочками». И для какой-то когорты этот вопрос, можно ли называть «телочками», это вопрос 110-ый, как для этой женщины из Огайо, которая была барменом и говорила, что все мужики так говорят, когда они сидят в баре и пьют пиво. Для нее важно, чтобы была нормальная оплата. Вот и получаются как бы два вида феминизма, хотя одно с другим связано непосредственно – как делятся деньги и как организовано все остальное. Но эта связь неочевидная, а получилось так, что феминизм к нам пришел на определенной волне, и определенной частью женщин и мужчин был воспринят как то, что «заслоняет» важные проблемы, уводит от них в сторону. Ну, вроде «Что вы мне говорите, что женщины угнетены! Я живу в депрессивном городе, где было одно градообразующее предприятие, оно закрылось, работы нет. Я тут вижу безработных мужчин, которые не могут работу найти. Никто не может ничего заработать! Ни мужчины, ни женщины». Когда афроамериканская феминистка Белл Хукс написала: женщины должны быть равны с мужчинами? С какими именно? Если с мужчинами моей расы, то среди них высокая безработица и они часто умирают от излечимых болезней. То есть эти гендерный вопрос «натолкнулся» на определенный экономический процесс, они сошлись в таком сложном переплетении.