Смотря какую войну считать серьёзной и что подразумевать под наземной операцией.
Прежде всего, стоит отметить, что нападение другой страны на Россию исключено как в силу наличия у России ядерного арсенала, так и в силу того, что даже без него перспективы нападения на Россию были бы весьма призрачны. То есть, речь может идти либо о развязывании войны внутри самой России или вне её, либо о вступлении самой РФ в какой-то текущий конфликт. Важно понимать, что при нынешней политической конъюнктуре в каждом из этих вариантов пиар-составляющая, "победоносность" такой операции будет одной из главных или и вовсе доминирующей причиной, что резко расширяет вероятность начала военных действий даже в довольно непредсказуемых точках мира.
Внутри самой РФ единственной потенциальной точкой приложения российской армии является главный очаг нестабильности в лице национальных республик Северного Кавказа, в первую очередь - Чечня, Дагестан, Ингушетия. В условиях властной "вертикали" и личной лояльности тамошних элит Путину маловероятным выглядит как всплеск центробежных, сепаратистских процессов, так и локальные междуусобицы по типу осетино-ингушского конфликта 1992 года или нападения чеченцев на Дагестан в 1999.
Сомнительным выглядит и возникновение у Кремля желания ликвидировать наиболее самостоятельного лидера на Северном Кавказе - Кадырова. Лояльность Кадырова пока что ещё достаточно сильна, несмотря на то, что определенные сдвиги в сторону увеличения требований к федеральной власти в Чечне намечаются и переломный момент в этом вопросе рано или поздно наступит (вряд ли в 2016).
Вне России есть целый ряд территорий, на которых возможно проведение боевых операций.
Во-первых, на постсоветском пространстве есть ряд замороженных конфликтов, которые могут быть разогреты как самой Россией, так и другими сторонами, являющимися непосредственными участниками конфликта. Кандидатами здесь являются:
1) Восточный Донбасс. Здесь Россия с большой вероятностью может вновь перевести свои гибридные наступательные действия против Украины в активное русло. Украина же тоже могла бы начать наступательные действия для возвращения под свой контроль оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей, но во многом чисто теоретически - например, в случае, если участие в боевых действиях с противоположной стороны регулярной российской армии было бы исключено или маловероятно (в случае внутренних процессов типа революции или войны внутри самой РФ, к примеру).
2) Крым. С одной стороны, в случае очередной разморозки войны с Украиной Россия может попытаться открыть здесь "второй фронт", которого ещё совсем недавно опасались.
С другой стороны, теоретически Украина может попытаться восстановить контроль над аннексированным Крымом в случае гипотетического разброда и шатания в самой России.
3) Приднестровье. Теоретическая российская агрессия против Молдовы в этом регионе выглядит сомнительной уже хотя бы в силу того, что у России не будет возможности перебрасывать туда войска через территорию Украины, что значительно осложняло бы такой план. Не говоря уже об отсутствии политической целесообразности таких действий - в Молдове по-прежнему не наблюдается однозначного западного вектора развития, в Парламенте полно левых.
Попытка же Молдовы вернуть контроль над непризнанной республикой силовым путём привела бы к столкновению с российской армией, чья база расположена на территории Приднестровья. При нынешнем политическом курсе Молдовы этого ожидать не приходится.
4) Южная Осетия и Абхазия. Военные действия Грузии против частично признанных республик образца начала 90-ых могут начаться только в случае смены нынешнего политического курса. В принципе, некоторая смена курса возможна - правящая партия "Грузинская мечта" имеет все шансы потерпеть поражение на выборах-2016, уступив места, например, националистам из ЕНД. Другое дело, что и среди националистов не наблюдается сторонников боевых действий.
Повторение же российской агрессии против Грузии образца августа 2008 года было бы возможно в случае наличия политических предпосылок для этого. Но нынешнее руководство Грузии для Кремля более удобно, чем режим Саакашвили, поэтому и пытаться свергнуть, дискредитировать или запугивать его никто не будет.
5) Карабах. Поскольку позиции Алиева в Азербайджане выглядят непоколебимыми и причин менять что-то радикально во внешней политике у Баку нет, то и видимых причин для полной разморозки конфликта со стороны Азербайджана тоже нет. Вероятнее всего, мелкие столкновения будут происходить и дальше, а конфликт будет и дальше медленно тлеть.
Ещё на территории постсоветского пространства есть значительный потенциал для возникновения внутренних конфликтов или гражданских войн, что особенно актуально для Средней Азии. Например, некоторые регулярные части российской армии принимали участие в войне в Таджикистане в 1992 году, о чём свидетельствовал в своё время полковник Квачков.
Кроме того, в Казахстане, Беларуси, Латвии и Эстонии проживает весомый процент населения лояльного России. В случае с Казахстаном и Беларусью Россия едва ли будет пытаться провернуть донбасский сценарий с последующим использованием российской армии, ибо режимы Лукашенко и Назарбаева являются не только последними союзниками Кремля, но и режимами еще более прочными, чем сам кремлевский, что затрудняет мобилизацию населения в Северном Казахстане или приграничных областях Беларуси.
В случае с Латвией и Эстонией такой сценарий провернуть сейчас будет намного сложнее, чем, скажем, в 2007, когда происходили беспорядки вокруг "Бронзового солдата" при участии приезжих участников движения "НАШИ". НАТО уже неоднократно после войны в восточном Донбассе демонстрировало переброской военных и учениями в Прибалтике готовность к попытке гибридного расшатывания 5 статьи своего устава со стороны России без фактического нападения на Латвию или Эстонию. Поэтому и появление "народных губернаторов" Нарвы или Латгалии будет пресечено в зародыше.
Наконец, Россия может принять полномасштабное участие в каком-то текущем конфликте. Сирия здесь выглядит чуть ли не единственным вариантом, ибо в нём просматриваются лояльные Кремлю элементы, на которые можно хоть как-то опереться. Полномасштабная военная операция со стороны России в целом возможна, но недавний конфликт с Турцией внёс определенные коррективы. Политика Кремля и Эрдогана в этом регионе явно расходится, поэтому турецкий лидер будет стараться помешать России, если та решит проводить полномасштабную операцию. Поскольку Россия не граничит с Сирией, то транспортировка военных подразделений может происходить либо морем, либо воздухом. У Эрдогана здесь есть мощный рычаг в виде черноморских проливов, функционирование которых в международном праве определено конвенцией Монтрё и предполагает возможность закрытия проливов для военных судов в случае военной угрозы для Турции. Подгон тех или иных прецедентов под ярлык "военной угрозы" на фоне обострения российско-турецких отношений отнюдь не выглядит невозможным, и недавние опасения Пескова насчет функционирования проливов и соблюдения международного права явно неслучайны. Поэтому возможность полноценной операции в Сирии сохраняется.