Я бы сказал, что политические взгляды Егора Летова — вещь достаточная смутная. Он никогда не был политиком, и его многочисленные политические высказывания были в большей степени художественными жестами в рамках его музыкальных проектов и его личной биографии. Никакого однозначного политического высказывания из его слов и песен вынести было нельзя.
Приведу несколько примеров его высказываний.
О коммунизме
"Идеи коммунизма для меня были самоочевидны с детства как понятия добра, справедливости, равенства, братства. Мне говорил о них мой отец, участник Великой Отечественной войны, майор, военный, сейчас секретарь райкома Компартии Российской Федерации. Сам я сын рабочего класса: начинал трудовой путь штукатуром на стройке, работал на Омском шинном заводе, заводе имени Баранова. Первое творчество было оформление наглядной агитации… Люблю советскую песню, воспитался на ней и теперь хочу ее исполнять — «Товарищ», «На дальней станции сойду». Первого мая на смотровой площадке на Ленинских горах, у МГУ, я пел «И вновь продолжается бой» Пахмутовой, люблю Таривердиева".
"Я — советский националист, и об этом я уже неоднократно заявлял. За 70 лет правления советской власти возник удивительный, ранее небывалый народ, — советский. Но он является потомком, естественным наследником великого русского народа, который — первый и единственный в мире — путем революции героически воплотил в реальность идеал, мечту, надежду всего человечества — построение Царствия Божьего на земле. Отказавшись от изможденной, пережившей себя религии, он возвел на вселенский престол не раба божьего — но человека, труженика. Хозяина собственной судьбы".
"В 1988 году на фестивале в Новосибирске мы заявили, что являемся истинными русскими коммунистами, народными коммунистами. Вся наша борьба против совдепа до перестроечного периода заключалась в том, что мы были против фальшивого коммунистического воплощения в последние годы брежневского правления. Но мы и против системы сатанинской, потому что в ней происходит нивелировка всех человеческих и культурных ценностей. Слово только тогда стоит чего-то, когда за него можно поплатиться, когда за него можно получить пулю. Я сейчас поддерживаю все соборные идеологии, не разъединяющие, а объединяющие народ. Идеально мне соответствует идеология красных бригад".
Об анархизме:
"Я, наверное, как был, так и остался панком, анархистом и т.п. (и мне по-прежнему близок этот мир, но стал шире). Это задача такая — становиться шире, пока мы здесь, насколько можно. Для этого есть и практики, и средства, а главное — внутренняя потребность. За последние лет 10 я поимел такой колоссальный опыт (в том числе и трансперсональный), который перевернул многие мои глупости и сделал меня таким, каков я есть. Скажем так: если раньше я был панком-анархистом местечково-политического характера (с экзистенциалистским уклоном), то теперь стал эко-анархистом, или «духо»-анархистом, и меня занимают вселенские проблемы".
"Анархия для меня — это явление сугубо политически-экономическое. Нечто из области того, что пытался в свое время воплотить в реальность Нестор Махно в Гуляйполе. Этакое «вольное самоопределение», существующее за счет свободного обмена товарами и пр. Это большая и длинная тема из области по большей части экономики. Не хотелось бы в нее углубляться. Разработками и исследованиями этой системы в настоящее время весьма успешно занимаются антиглобалисты".
Кроме того, известно, что Летов состоял в Национал-большевистской партии, однако стоит заметить, что НБП была организацией людей, которые в принципе против системы — а с каких позиций, ультралевых или ультраправых, неважно: всем найдется место, говорили они. Поэтому назвать Летова национал-большевиком было бы сложно.
Таким образом, полагаю, что Летова едва ли возможно отнести к тому или иному политическому течению, поскольку ему, бунтарю и творцу, было бы тесно в любых рамках, даже своих собственных: "Мы как были, так и остаемся бунтарской, сверхбунтарской группой. Просто линия фронта сдвигается все глубже и дальше, теперь она за пределами политики, идеологии, религии".
О Егоре Летове можно долго говорить. Взгляды его менялись часто и помногу. И он считал, что это нормально. В начале двухтысячных Летов, отвечая на вопросы, сказал, что считает себя эко-анархистом.
Мне кажется, что каких-то внятных политических взглядов он не имел. Он же панк, ёлки-палки! "Я всегда буду против!" Сначала против советских вывертов протестовал, после развала - против нового порядка.