Я не из тех, кто бросает книги, читать я очень люблю и провожу за книгами очень много времени. С удовольствием читая и современное фэнтези, и самоучители по программированию, и практикумы по психиатрии. Но были в моей жизни и такие случаи. Самой дерьмовой (простите за мой французский) книгой в моей жизни стала не "50 оттенков серого", хоть она изрядно потеснила победителя. Это "Альтист Данилов". Абсолютный рекорд - первые несколько глав и я сдался. Более унылой завязки я ещё не видел. Описания обедов. Как семья обедает, к ним приходят гости. Одни жрут в три горла, другие степенно беседуют. Третьи размышляют. Этакий образ жизни зажиточной русской интеллигенции, возведённый в абсолют. Званные обеды, чаепития, атмосфера "как в киселе". Хочется отправить всех персонажей на рудники, раз уж высшая нервная деятельность застыла на уровне "пожрать", "поспать", "поговорить о жизни". Статьи по квантовой физике идут куда легче. Скучнейшие описания. Унылейшие персонажи. Кто знаком с советским кино, представьте действие короткометражки "Не может быть" (свадьба), если бы присутствующим было лет по 90 и поводом была бы не свадьба, а очередные похороны.
После первых 50-60 страниц Чапаева и пустоты я для себя твердо решил, что Пелевин - это совсем не моё. Почему-то ощущал очень стойкое и вязкое отвращение.
В школе "Войну и мир".
В универе "Божественную комедию" и "Улисса". И дело, конечно, не только в объёме, но и в сложности самого текста.
Ещё "Путешествие на край ночи" - слишком неприятно было происходящее
"Общая теория неврозов" З.Фрейда, никак не осилю 15-й год, но все еще пытаюсь дочитать.
"Сто лет одиночества" Г.Маркеса,
"Звёздные дневники Ийона Тихого" С.Лема.
Начните читать "Добычу".
После присуждения нобелевки в этом году взялся за "У войны не женское лицо" Алексиевич. Дочитать так и не смог. Вробе бы интересно, но не зацепило.
Удивительно, что здесь часто упоминают "Сто лет одиночества". Читал трижды взахлеб.
Плюсую к ста годам.
Сложные, хитро построенные, нагруженные предложения по пол-страницы небезызвестной "Лолиты" Набокова не позволили прочесть и половины. Хоть к идее романа неприязни не испытываю.