Ответ на вопрос двояк: с одной стороны — никак, с другой — легко. Никак — потому что этнометодология не стремится внести вклад в какую-либо теорию, будь то правовую или социологическую. Легко — потому что правовая теория, как и любая другая, представляет для этнометодологии интерес в качестве предмета исследования. Впрочем, этот интерес специфичен: этнометодология изучает функционирование права как повседневной практики. У этнометодологов есть несколько исследований правовых практик. Одно из наиболее известных — исследование Стэйси Ли Бёрнс, которая сама является практикующим юристом. В своей книге «Making Settlement Work: An Examination of the Work of Judicial Mediators» (Ashgate, 2000) она детально анализирует работу «посредников» — специалистов по досудебным переговорам. Кроме того, следует отметить работы Бодуэна Дюпре «Adjudication in Action: An Ethnomethodology of Law, Morality and Justice» (Ashgate, 2011) и «Practices of Truth: An Ethnomethodological Inquiry into Arab Contexts» (John Benjamins, 2011), в которых рассматриваются различные аспекты юридических практик в египетских судах. Наконец, важным этапом в этнометодологических исследованиях права были сборники «Law in Action: Ethnomethodological and Conversation Analytic Approaches to Law» (Ashgate, 1997) и «Law at Work: Studies in Legal Ethnomethods» (Oxford University Press, 2015). Как видно уже из названий указанных книг, в них теоретические вопросы права (например, что есть истина, можно ли доверять показаниям экспертов и очевидцев, что считать доказательством, что такое юридическая норма, как должны приниматься судебные решения и пр.) анализируются в качестве практических вопросов, решаемых конкретными людьми в конкретных обстоятельствах. Если мы рассматриваем правовую теорию как то, что не является привилегией одних лишь теоретиков права, а составляет элемент практической деятельности судей, полицейских, законодателей, обычных граждан, тогда она может быть интересным предметом для этнометодологического исследования.