Как нам объяснял наш великий и ужасный, но все равно любимый, препод, профессор искусствовед, на лекциях по западноевропейскому искусству 19-20 вв. Далее его слова)
Изображение человека с искаженным от ужаса лицом стало не просто олицетворением страха, но и своеобразным знаком эпохи.
Принято считать, что именно в этом полотне проявилось гениальное пророчество художника: гримаса ужаса говорила о том, что человечеству грозят суровые испытания. Именно так и произошло: двадцатый век обернулся тяжелейшим периодом в истории человечества. Революции, две кровопролитные мировые войны – все эти тяжелейшие испытания словно были предсказаны в картинах символистов, в которых столько бурь и гроз, мрачных туч и призраков.
Одним из таких призраков и стал персонаж картины “Крик”.
Знаки «человек», «мост», «фьорд», «берег», «небо», «крик» раскрываются в своих всеобщих значениях.
Лицо и фигура персонажа на переднем плане лишена индивидуальных характеристик, нивелированы все измерения его конечного существования (пол, возраст, рост, черты лица и т.п.). Это дает основание обозначить данный персонаж – «Человек вообще». Изображение моста также лишено определенности, и для стоящего на нем «Человека вообще» мост является символом жизненного пути. Пейзаж, организуемый знаками неба, воды, берега, не связан своим значением с определенным пространством и временем - изображаемое событие происходит одновременно нигде и везде на Земле.
Изображаемый крик не только не соотносится с конкретным переживанием (болью, горем, печалью…), но также не может быть определен как крик конкретного изображенного человека, поскольку представлен с нарушением физиологии - рот решен только контуром, отсутствует цветовое различие раскрытого рта и лица персонажа. Это есть символ существующего в основе мира крика «Человека вообще» по отношению к Вселенной.
Природа знаков, раскрываемая в диалоге-отношении с произведением «Крик» такова, что они вызывают внутреннюю неуспокоенность зрителя. Значение символа «Человек» кристаллизуется в смысловом значении «Я» - «все люди», «каждый человек».
Неопределенность пейзажного пространства позволяет данному знаку приобрести смысловую нагрузку места и времени действия, актуального для всякого зрителя.
Изображение черепа, помимо знаковой функции внутренней сущности человеческого лица, также обретает значение маски смерти.
Сопоставление данных элементов позволяет заключить, что смертность, конечность составляет ведущее качество человеческого существования. Человек изображен обнаженным в собственной смертности. Печать смерти лежит на каждом человеке, сообщая всякому чувство безграничного отчаяния. Изображенный крик – крик экзистенциональной тоски каждого зрителя. Осознав свою конечность, зритель готов совершить движение к бесконечности, предлагаемое ему произведением. Человек выступает в качестве связующего звена, опосредующего собой земное и небесное. Изображение головы Человека (источник крика) является точкой пересечения, в которой человеческое и нечеловеческое вступают в отношение взаимного слияния, со-бытия. Душа преодолевает границы тела, криком низводя тело до потери собственных границ, и приобретает качество духовности. Человек снимает в себе все единичное, наполняется качеством всеобщего. Через крик отказа от своей смертной конечности он выступает в диалог-отношение с бесконечным Абсолютом. Крик смерти оборачивается криком вечной жизни, которым наполняет ярко-красное небо.