Это один из самых значительных романов в истории литературы. Вот почему.
Во-первых, Сервантес подводит в нем итог огромной культуре — всему миру средневекового рыцарского романа, куртуазного вежества, особой манере поведения. Он делает это с помощью пародии: Дон Кихот повторяет подвиги, о которых вычитал в рыцарских романах, и копирует поведение их героев — не замечая своей неуместности. Время изменилось, и приземленные соотечественники Дон Кихота, стремящиеся объявить его сумасшедшим, знают об этом как нельзя лучше. И однако в «Дон Кихоте» находится место и подвигам, и славе, и куртуазной любви, и поединкам, и даже Санчо Панса получает свой кусок пирога. Сервантес пародирует рыцарский роман, но Дон Кихот и в этих условиях утверждает рыцарский дух, а значит, он бессмертен. Пародируя, Сервантес создает каталог уходящей культуры, с ее поведенческим кодом, с ее песнями и бродячими сюжетами, — но показывает, что воображение способно сделать так, что эта культура никуда не уйдет. Она будет жить, пусть видоизмененная, пусть кому-то это будет казаться смешным; пусть, наконец, политическая мощь страны померкнет (как вскорости и случилось с Испанией). И то же самое можно приложить к любой сложной культуре.
Во-вторых, Сервантесу удается создать одного из архетипических, нарицательных литературных героев. Мы можем не читать «Дон Кихота», но мы знаем и про Рыцаря Печального Образа, и про таз у него на голове, и про клячу Росинанта, и про любовь к Дульсинее Тобосской, и, конечно, про бой с ветряными мельницами. Дон Кихот оказался частью нашего сознания: мы называем так неисправимых романтиков, тех, кто живет мечтами о славном прошлом, тех, кто готов вести себя рыцарски при любых обстоятельствах. (Романтики, племянники барочной чувствительности и остроумия, и утверждают окончательно это закрепление Дон Кихота в архетипическом пантеоне.) В культуре, по крайней мере европейской, не так уж много персонажей-архетипов, которые пережили свой век. Дон Кихот — один из них, да и Санчо с Дульсинеей, пожалуй, тоже.
В-третьих, этот роман изменил книжную индустрию своего времени. «Дон Кихот» — один из первых бестселлеров, не в абсолютных, конечно, цифрах, а в относительных, хотя впоследствии, уже после смерти Сервантеса, тиражи действительно стали огромными. Первая часть романа стала настолько популярной, что еще до выхода настоящей второй части появилась поддельная (и Сервантес выкрутился из положения, разобравшись с ложным «Дон Кихотом» в собственном романе). Благодаря налаженной системе связей между Старым и Новым светом «Дон Кихота» читали по обе стороны океана вскоре после его выхода — сейчас нам кажется, что ничего особенного, но для начала XVII века это было редкостью.