Здравствуйте Наталья! Как говорит священник Павел Флоренский в своем труде "Столп и утверждение истины" - "Надо философствовать в религии, окунувшись в ее среду". Думаю, окунуться можно лишь субъективно, основываясь на своем объективном опыте живого познания. А не имея опыта живой веры, в состоянии атеиста, отрицая всех и вся - охватишь лишь верхушки на уровне умственных измышлений...
Гораздо надежнее соотносить объект (живую веру) и субъект (погружение в другою религию) основываясь на предметном опыте и знаниях, сообразуя их с тем познанием Истины, которое открыто лично. Тогда встает вопрос. Если я точно знаю, что есть Истина, не станут ли мои суждения о другой религии субъективными? Станут неминуемо...
Так отказаться ли от Истины ради угождения всем? Никто из верующих любой религии на это не решится. Потому что никогда мусульманин не признает истинность религии индийцев, кланяющихся кошке... Спасает одно. Религиоведение - это всего лишь наука, специальность, методология. К личным убеждениям, не имеющая никакого отношения...
Хочется привести потрясающие слова Павла Фроленского об объективной, живой вере:
"...Я не знаю, есть ли Истина, или нет ее. Но я всем нутром ощущаю, что не могу без нее. И я знаю, что если она есть, то она – все для меня: и разум, и добро, и сила, и жизнь, и счастье. Может быть, нет ее; но я люблю ее, – люблю больше, нежели все существующее. К ней я уже отношусь, как к существующей, и ее, – быть может, не существующую, – люблю всею душою моею и всем помышлением моим. Для нее я отказываюсь от всего, – даже от своих вопросов и от своего сомнения. Я, сомневающийся, веду себя с нею, как не сомневающийся. Я, стоящий на крае ничтожества, хожу, как если бы я уже был на другом крае, в стране реальности, оправданности и ведения. Трояким подвигом веры, надежды и любви преодолевается косность закона тождества. Я перестаю быть Я, моя мысль перестает быть моею мыслью; непостижимым актом отказываюсь от самоутверждения «Я=Я». Что-то или Кто-то помогает мне выйти из моей само-замкнутости. Это, – по слову св. Макария Великого , – «Сама Истина побуждает человека искать Истины – αὐτῇ ἡ ἀλήθεια αναγκάζει τὸν ἄνθρωπον ἀλήθειαν ἐπιζητεῖν». 81 Что-то или Кто-то гасит во мне идею, что Я – центр философских исканий, и я ставлю на это место идею о самой Истине. Будучи ничем, но единственным данным мне, я, себе данный, непостижимо для себя самого отказываюсь от этого единственного своего достояния, приношу Истине ту единственную жертву, которая предоставлена мне, но и ее-то приношу опять не своею силою, а силою самой Истины; как ранее греховная самость ставила себя на место Бога, так теперь помощью Божией я ставлю на место себя Бога, мне еще не ведомого, но чаемого и любимого. Я отказываюсь от боязливого опасения, что́ со мною будет, и решительным взмахом делаю себе операцию. Я покидаю край бездны и твердым шагом вбегаю на мост, который, быть может, провалится подо мною.
Свою судьбу, свой разум, самую душу всего искания – требование достоверности я вручаю в руки самой Истины. Ради нее я отказываюсь от доказательства. В том-то и трудность подвига, что приносишь в жертву самое заветное, – последнее, – и знаешь, что если и это обманет, если и эта жертва окажется тщетною, то тогда деваться некуда. Ведь она – последнее средство. Если самой Триединой Истины не оказалось, то где же искать ее? И, при вступлении на мост веры, новая углубленность открывается в словах Послания к евреям: «Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:4 ), – в тех самых словах, которые ранее были для рассудка столь неприемлемо противоречивыми..." (Письмо третье: Триединство. Столп и утверждение истины)