Позади две тысячи километров по Амур-батюшке. Что выхватить из калейдоскопа впечатлений от великой реки?
Мы видели на ней восходы и закаты, которые просто не с чем сравнить. Профессор-археолог из Новосибирска Виталий Медведев показывал нам раскоп городища XI века на ее высоком берегу.
Рыбаки рассказывали о будто бы пойманных ими когда-то калугах (амурских осетровых рыбах) под тонну весом. Документальное свидетельство об одной такой "крошке" на восемь с половиной центнеров мы нашли на прибрежном рыбзаводе.
Эту великую реку не зря называют так ласково. На своем пути к Тихому океану — четыре с половиной тысячи километров — она испокон веку кормила населявшие ее берега народы и связывала их с остальным миром.
Рек, равных Амуру, в мире раз два и обчелся. В Европе их нет вообще.
Сейчас на берегах Амура происходят большие перемены. К традиционным занятиям местных жителей — рыболовству, охоте, заготовкам леса и его даров (грибов, орехов, целебных растений) добавились новые — промышленность, строительство, земледелие, животноводство, разведение рыбы.
Когда-то расстояние от Москвы до Хабаровска или другого города на Амуре — шестая часть длины экватора — было трудно преодолимым. Сегодня прямой рейс самолета Москва — Хаба¬ровск проделывает этот путь за восемь часов.
Неподалеку от нынешнего села мы разглядывали огромные каменистые глыбы, выброшенные к самой воде вулканом, который, говорят, был здесь когда-то. На глыбах высечены человеческие лица, силуэты диких животных, орнаменты, не похожие ни на что нам известное. Ученые еще не успели точно определить возраст этих изображений, но в том, что относятся они к глубокой древности, специалисты уверены. А нанайские ребятишки высекали на одной глыбе злого волка из многосерийного мультфильма "Ну, погоди!" Если этому волку суждено прожить столько же, сколько древним росписям по соседству, его когда-нибудь тоже будут разглядывать, гадая, кто и зачем его изобразил.
На острове, вытянувшемся на несколько километров почти напротив Троицкого, центра Нанайского района, рыбаки угощали нас ухой из только что пойманного сазана. Мы представили себе любителя-рыболова из Москвы, которому достался бы такой трофей. Сердце его разорвалось бы от гордости при виде 6-кило¬граммового красавца сазана, забившегося на берегу.
Нынешним богатым на сюрпризы погоды летом вода в Амуре теплее, чем не только в реках европейской части страны, но и у берегов Крыма и Кавказа. За все время нашего путешествия она ни разу не была холоднее плюс 23 градусов Цельсия. На городских пляжах Хабаровска и Комсомольска солнце немилосердно раскаляет мелкий, нежный песок и вместе с гладью Амура создает вполне курортную атмосферу. Даже не верится, что спустя несколько месяцев река покроется полутораметровой тол¬щей льда, а ртутный столбик термометра будет опускаться временами до отметки минус 50 градусов.
В отличие от других великих рек Сибири и Дальнего Востока Амур течет не в меридиональном, а в широтном направлении. Это делает его незаменимой транспортной арте¬рией, к которой так или иначе привязана вся экономическая жизнь Хабаровского края и его соседей. День и ночь по Амуру идут пассажирские суда и лесовозы, сухогрузы и танкеры, буксиры и толкачи. В Москве можно иметь собственный автомобиль, но и без него вполне обойдешься. У Амура автодорог пока маловато. Вместо автомобилей люди здесь пользуются моторными лодками и катерами. Их пропорционально численности населения, кажется, побольше даже, чем
на Волге. Они снуют по главному руслу и по ее бесчисленным протокам. На них ездят на работу и на рыбалку, в гости и косить сено на островах, добираются до совершенно безлюдных песчаных пляжей и дебрей прибрежной тайги. Здесь индивидуальный водный транспорт действительно не роскошь, а средство передвижения.
Широк Амур. Самое узкое место на тысячекилометровом пути от Хабаровска до Николаевска километровой ширины. Здесь река, будто сжавшись в несколько раз, резко убыстряет бег и достигает вполне морских глубин. Глубину больше 40 метров мы сами обнаружили эхолотом. Говорят, есть и значительно более глубокие впадины.
В паводок Амур разливается настоящим морем, заполняя все многокилометровое пространство от одной гряды сопок, до другой.
Спадая, большая вода оставляет посреди суши озерки. Когда они пересыхают, рыбу в них берут руками.
Рыбалкой здесь занимаются все — от мала до велика. Есть достаточно строгие ограничения на лов — и количественные, и видовые. Калугу, осетров ловить вообще запрещено, как и большинство лососевых. Но, говорили нам, одних запретов мало.
Буквально в каждом районе у реки либо уже приступили к разведению рыбы, либо вот-вот собираются приступить. Иного выхода нет. Даже великий Амур оскуднеет, если о нем не позаботиться. Нагрузка на него все увеличивается. Неудержимо умножается число моторизованных рыболовов — за всеми рыбоохране явно не углядеть.
На берегах строятся новые города и заводы. Как сочетать этот объективно необходимый процесс с охраной чистоты реки? Надо сказать, что к этой проблеме относятся со всей серьезностью. Когда в молодом городе Амурске был построен огромный целлюлозно-картонный комбинат, его не пускали в эксплуатацию до тех пор, пока не были введены в строй современные очистные сооружения. Расходы на них примерно равны стоимости строительства первой очереди комбината. Но зато неподалеку от предприятия мы видели рыбаков, которые ловили рыбу и не жаловались на улов. Это ли не самое убедительное свидетельство эффективности упомянутых очистных сооружений?
Амур — это не та река, которую можно забыть. Его богатырская, несуетная мощь, воспетая всеми населяющими его берега народами, властно вторгается в память любого, кто его увидел. До новой встречи Амур-батюшка!