Почему так много выдающихся западных деятелей искусства в двадцатые-тридцатые годы поддерживали коммунистов и СССР?

Сейчас весь период советской истории до начала оттепели представляется нам мрачным временем, связанным с голодом и масштабными репрессиями, отягощённым тяжелейшим уроном, который нанесли сначала Гражданская, а потом — и Великая Отечественная война. Все позитивные явления советского прошлого связываются в коллективной памяти в основном с эпохами Хрущёва и Брежнева.

Однако в затрагиваемые периоды отечественной истории — 1920-е и 1930-е годы — информированность о неприглядных сторонах внутренней политики СССР была на порядок меньше. За рубежом Советский Союз в большой степени оставался Terra Incognita, да и внутри страны обстановка явно не располагала к распространению и обсуждению фактов, бросающих тень на советский строй. Вместе с тем — «приглядные» стороны советской действительности — напротив, всегда были на виду, будь то отдельные достижения науки или прогремевшие на весь мир рекордные авиаперелёты.

Позволю себе разделить вопрос на две части, поскольку, на мой взгляд, СССР в двадцатые и тридцатые годы — два принципиально разных государства.

Сразу после Октябрьской революции наша страна стала полем для невиданных доселе экспериментов. Надо понимать, что Владимир Ленин — гениальный тактик и совершенно никудышный стратег, чёткого плана развития государства после захвата власти у вождя революции не было. Существовали всевозможные дискуссии самого широкого спектра (разумеется, внутри коммунистической идеологии) о том, по какому пути пойти дальшее. Настоящее раздолье для всевозможных интеллектуалов-модернистов! «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш мы новый мир построим…» А какой мир мы построим, отказываясь, сразу, махом, от тысячелетнего наследия прошлого? Вдруг стали пересматриваться сами основы человеческой жизни. Отказываясь от векового патриархата, например, дали избирательные права женщинам, разрешили аборты; а самые радикальные певцы революции рассуждали о том, что уже и институт брака, как и отношения «родитель — ребёнок», давно устарели. В 1920-е годы не было какой-то монолитной «генеральной линии партии», и установился дух прожектёрства, страна представилась полем для самых безумных экспериментов по переустройству человеческой жизни. Остап Бендер с его Нью-Васюками — это персонаж именно двадцатых годов, возможно ли представить его себе в тридцатые?

В 1921 году страна принимает Новую экономическую политику (НЭП), которая не только легализует частное предпринимательство, но и создаёт на несколько ближайших лет саму среду для частной инициативы. В этой среде возникает, уж простите за идеологический штамп, но на самом деле — передовое советское искусство. Советский авангард становится не просто очередным направлением в мировой культуре — он открывает новые измерения и раздвигает границы фантазии. Супрематизм в живописи, футуризм в литературе, конструктивизм в архитектуре — это ещё полбеды. Поднявшиеся на романтике социалистической революции (которая должна была перейти в мировую, как тогда ещё считали) советские режиссёры — заново изобретают кинематограф. Реализованная на практике теория «монтажа аттракционов» Сергея Эйзенштейна («Броненосец “Потёмкин”», «Октябрь»), сложнейшие кинематографические метафоры Всеволода Пудовкина («Мать», «Конец Санкт-Петербурга»), безумные идеи Дзиги Вертова («Человек с киноаппаратом») — всё это даже сейчас, спустя девяносто лет, разрывает мозги в мелкие клочья! А представьте, что это смотрела публика, ещё не знакомая с «Звёздными войнами» и «Аватаром». Александр Довженко — выходец из бедной крестьянской семьи, в которой от голода и болезней умерли 11 его братьев и сестёр — вдруг своими кинокартинами кладёт на лопатки всю мировую «киноаристократию». А «эффект Кулешова», открытый в СССР Львом Кулешовым, становится и остаётся базовой формулой для любого фильма и по сей день. При этом все перечисленные выше гении, не превзойдённые и сегодня, воспевали новый социалистический строй всей мощью нового искусства.

Предлагаю посмотреть учебное видео по фильму «Мать» 1926 года, которое я специально подготовил для студентов. Осторожно! Посмотрев его до конца, можно ненароком стать коммунистом: https://www.youtube.com/watch?v=NYSEeUYawRA (если вдруг нет времени посмотреть все 11 минут, начните с 5:38).

Тридцатые годы — это уже совсем другой коленкор. Отказываясь от идей мировой революции, мы начинаем строить «социализм в отдельно взятой стране». Пространство для дискуссий и мечтаний о будущем уходит из-под ног, хочешь выжить — ни на миллиметр не отступай от линии партии (что, однако, тоже не даёт никаких гарантий). Сталинская страна стряхивает пыль с очень многих атрибутов дореволюционного прошлого и постепенно во всём начинает тяготеть к выдержанной патриархальной классике — и в культуре, и в жизненном устройстве.

Любовь к Советскому Союзу интеллектуалов 1930-х, на мой взгляд, уже находится в прямой пропорции относительно их ненависти по отношению к нацистской Германии и фашистской Италии. Постоянно поднимая тему пакта Молотова — Риббентропа, нельзя забывать, что до лета 1939 года СССР был передовым антифашистским рубежом. Это и война в Испании, где СССР выступил против Муссолини и Гитлера (правда, заодно ослабил и антифашистов, сделав ставку на одних левых и разгромив других). Это и советская пропаганда, которая совершенно справедливо называла нацистов каннибалами и, например, очень широко освещала факты преследования евреев и еврейские погромы в Германии. Советская кинокартина «Профессор Мамлок» про затравленного врача-еврея в 1938 году даже выйдет в американский кинопрокат.

С 1933 года в нашу страну эмигрируют очень многие представители германской интеллигенции. Писатель Фридрих Вольф, кинорежиссёр Герберт Раппапорт, певец Эрнст Буш и другие. Правда, судьба у тех, кто бежал от Гитлера к Сталину, сложится ой как по-разному (от высоких регалий до пули в затылок на расстрельном полигоне). Москву также посещает германский политэмигрант и еврей Лион Фейхтвангер, в результате им будет написана восторженная книга «Москва. 1937». В нашей стране начнут издавать роман Фейхтвангера о трагедии германских евреев «Семья Оппенгейм» (он же — «Братья и сёстры Опперман»), в 1938 году выйдет советская экранизация.

Вообще, отсутствие в СССР расовых предрассудков на фоне политики нацистов очень подкупало. Ну в какой ещё стране было такое возможно в те годы: в популярнейшем фильме того времени — «Цирк» Григория Александрова (1936) — в финале еврей убаюкивает песенкой на идиш негритянского ребёнка, рождённого белой женщиной!