Почему синдром высокого мака так называется?

Этот термин своими корнями уходит в геродотовскую "Историю". Мол один древнегреческий тиран послал глашатая к другому тирану за советом, а тот с глашатаем пошел на ниву, где рвал самые высокие колосья. Глашатай вернулся, пересказал что увидел первому тирану и тот понял, что ему советуют убить самых выдающихся граждан.

Потом то же самое появилось у Ливия в истории о Тарквинии Гордом, у которого сын спросил совета, а он палкой сбил все самые высокие маки. Сын таким же образом понял этот поступок. Отсюда и появился термин «синдром высокого мака».

Кстати, в научной литературе его никогда не встречал, но является довольно любопытным, если его немного дополнить. Представьте себе нормальное распределение признака

У нас есть небольшой кусок низкой выраженности, небольшой кусок высокой выраженности и довольно внушительная середина. Условно под «высоким маком» будем понимать всех тех, кто выделяется из этой середины. Тогда мы можем объяснить многие социальные феномены ненависти к другому, например, буллинг. Кого буллят в школе? Того, кто хоть чем-то выделяется. Сюда же мы можем причислить любую ненависть к меньшинствам любого рода.

В целом если мы обратимся к термину «ксенофобия», то с легкостью заметим, что именно синдром высокого мака лежит в центре ненависти к другому. Например, мы находимся в своем племени и тут видим представителя другого племени. Он носит другую одежду, выглядит иначе, он не вызывает то чувство привычной безопасности, которое есть, когда мы окружены своими соплеменниками, поэтому наше племя чувствует от него угрозу.

Выше, конечно, историческая фантазия, но сейчас дело обстоит примерно так же. Мы видим человека, который спит не с теми, с кем мы считаем он должен спать, он молится не тому богу, которому мы считаем он должен молиться, и, конечно, стараемся продемонстрировать ему это, т.к. сейчас место убийства, как социальной санкции, занимает осуждение, притеснение и остальные механизмы социального давления (правда не везде произошел и этот сдвиг). И внутри этого лежит древняя погоня за безопасностью. Только раньше она была действительно оправдана, а сейчас люди боятся, что, если этот другой будет воспитывать детей, то их «светлое» будущее будет навсегда утрачено.