Теория, которая объясняет такие штуки, называется символический интеракционизм.
Сначала, говорят интеракционисты, люди обучаются, еще в детских играх, важным навыкам, как обращаться друг с другом. Один из самых важных состоит в том, чтобы понять, что другие люди тоже о тебе думают, как-то тебя оценивают, и научиться примерно угадывать, что они могут подумать.
Побочным следствием такого навыка "думать за других", думать о себе как бы со стороны, становится, во-первых, внутренний диалог с самим собой, который, как считают интеракционисты, как раз отличает человека от других живых существ: собаки и дельфины умные, но сами с собой не разговаривают.
Другое следствие как раз в том, что навык представлять себя на месте другого затем переносится с людей и животных - на вещи. Если мы, например, видим незнакомую штуковину и хотим понять, что это такое и как оно работает, то мы, как вариант, включим в себе наш важный детский навык и начнем представлять себя на месте этой штуковины: что бы мы сами делали, если бы были ей. Иногда, говорят, помогает.
То же самое мы можем делать с привычными вещами, которые нас окружают. С людьми такой навык работает, с вещами тоже срабатывает. Чем это, в конце концов, хуже, чем разговаривать с самим собой, тоже ведь странная привычка.