Вынужден открыть секрет - не был Гитлер болен гигантоманией в области военной техники от слова "совсем". Вспоминают всякие глупости типа "проектов" сверхтяжелых танков (большинство из которых - послевоенные фантазии), но, похоже, известный исследователь истории производства и применения танков Юрий Пашолок и его коллеги зря трудятся, написав уже десятки статей об эволюции танковой техники Германского рейха; то же самое касается и прочей военной техники немцев. Буквально пара тезисов - примерно к 1942 году оформилась идея о создании унифицированного ряда гусеничных шасси для наземной боевой техники, от лёгких разведывательных машин до тяжёлых танков. Существовали разные конструкторские бюро, которые предлагали свои подходы в том, каковы могут быть конструкции ходовой части (в результате победил подход Г. Книпкампа, начальника управления танковых вооружений соотв. министерства - начиная с 1942 года и до конца войны Германия создаёт танки с шахматным расположением катков), подвеска, трансмиссия, тип двигателя и т.д. Прорабатывался и т.наз. "танк прорыва" (который вылился в проект проф. Ф. Порше, известный как Pz.Kpfw.VIII Maus), но только к 1944 году для него и разрабатывавшегося параллельно в рамках программы создания унифицированных гусеничных шасси "серия Е" для всего спектра гусеничной боевой техники для него нашёлся смысл - противотанковые возможности 8,8-см орудий FLAK-18/37/41 и т.д. были близки к исчерпанию, поэтому нужна была платформа для более мощного орудия PaK/StuK-43 (в танковом варианте KwK-43), для чего как раз подходили как уже созданный и проходящий испытания PzKpfwVIII фирмы "Порше" (который, кстати говоря, обладал отменными ходовыми качествами, что было отмечено на испытаниях танка, и был вполне пригоден для массового производства), так и перспективный представитель "серии Е" Е-100, создающийся под эгидой 6-го, "танкового" отдела управления вооружений. Что касается его массы, то здесь тоже есть своё логичное объяснение, которое никаким боком не упирается ни в чью "гигантоманию" - немецкая танковая школа, в отличие от советской, не была ориентирована на создание танков с предельно плотной компоновкой. Дискуссии о том, хорошо это или плохо, продолжаются до сих пор (они выражаются в срачах "Т-72 vs. Abrams", например - с одной стороны, танки советской школы имеют при сопоставимом вооружении значительно меньшую массу, более низкий силуэт, они меньше стоят и т.д., но с другой стороны, при удачном попадании в такой танк гарантированно уничтожается экипаж), но оба подхода имеют свои плюсы и минусы. Для немцев важно было создать платформу, достаточную для размещения танкового орудия выдающегося качества, которое могло быть в более-менее приемлемых условиях эксплуатируемо экипажем, достаточно хорошо при этом защищённым. Соотв., в рамках этого подхода танк, оснащённый сверхмощным орудием калибра почти 13 см (как и другие большие немецкие танковые пушки, переделанное из зенитного орудия) с дальностью стрельбы до 13 км и весящее более 9 тонн, и могло получиться весящим за сто тонн и более. Но это все техника, а что же Гитлер? А Гитлер запретил их производство в 1944 г. И в это же время стартует программа, например, "народный истребитель" - по мысли того же гигантомана Гитлера, нужен был легкий, не более 2 т деревянный самолёт с одним реактивным двигателем, созданный как можно быстрее. Др Хейнкель справился - получился He.162. То же самое с кораблями (англичан с их проектом линкора под 8 20-дюймовых пушек не перещеголяет никогда и никто), бомбардировщиками и всем прочим.
Но это не означает, что Гитлер не страдал гигантоманией - страдал, и еще как. Более-менее известны его проекты по перестройке Берлина (который должен был получить не только новый облик, но и новое название - "столица мира Германия"), которые начали осуществляться при его жизни - так, были построены две основные магистрали, пересекающие город с юга на север и с востока на запад, а также построены первые здания (из них сохранилось только одно - здание рейхсминистерства авиации, ныне здание федерального министерства финансов Германии). Но перестройкой Берлина и постройкой циклопического Фольксхалле (говорят, под его куполом от дыхания 100 тысяч человек могли бы образовываться облака - забавно было бы посмотреть на нацистов под дождём из их же слюны) дело не обходилось - перестроить планировалось весь рейх. Для начала, у Германии стало бы три столицы - административная (Германия, бывш. Берлин) и две партийных - Мюнхен, имевший при нацистах статус "столица [национал-социалистического] движения", где находилась штаб-квартира НСДАП, и Нюрнберг, столица партийных съездов. В этих городах предполагалась постройка комплексов зданий циклопических размеров (соответственно для штаб-квартиры фюрера и партии и для проведения съездов и военных парадов - до войны в р-не площади Кёнигсплац успели построить комплекс зданий для партийных структур, а в Нюрнберге - часть инфраструктуры съездов, но предполагались гораздо более масштабные работы). Полной перестройке должен был подвергнуться город Линц, который Гитлер считал родным - ему отводилась роль "города-музея", в котором фюрер хотел (или говорил, что хотел) провести остаток дней за созерцанием шедевров искусства, собранных со всей захваченной Европы. Все германские города должны были получить как минимум новые оперные театры. Планировалась и постройка новой сети железных дорог с трехметровой колеёй. Не меньшим размахом отличались планы по обустройству "жизненного пространства на Востоке", ответственным за которое считался имперский комиссар по консолидации германского народа Генрих Гиммлер - планировалось строительства с нуля целой сети новых городов исключительно для германских поселенцев в схождениях наиболее важных транспортных артерий, рядом с которых создавались собственно поселения для тех нескольких миллионов добровольных или вынужденных переселенцев (у Ф. Керстена в мемуарах упоминались планы его пациента по переселению всего голландского народа на восток), каждое из которых представляло собой роту солдат, "посаженных" на землю. Так что в том, что касается вооружений, старик Алоизыч был вполне прагматиком, особенно ближе к концу войны, запрещая всякую гигантоманию в пользу производства наиболее нужных вооружений (а на более раннем этапе эту политику проводил в жизнь, например, фельдм. Э. Мильх), а область его истинных влажных мечт лежала в плоскости архитектуры и обустройства жизненного пространства.