Меня беспокоит вопрос, что после смерти? Если я не смогу осознать, что "я мёртв", то я перестал существовать? Как побороть этот страх?

Я думаю, что надо здорово подумать о том, что такое на самом деле этот самый страх смерти. Чего именно я боюсь? 

Вот я уверен, что после смерти ничего не будет. Сон без сновидений или наркоз — мне же понятное состояние. Особенно мне понятен мой сон "без задних ног" после моей сильной усталости, сон как избавление от страданий неспания, то есть, сон как освобождение, как, выходит, блаженство. 

Неужели всё, что меня так страшит — это факт несбывшегося счастья? Но ведь некому будет ощутить эту неприятность — меня же не будет. 

Мне по жизни известно моё огорчение облома: надеялся-обольщался-предвкушал, а потом никакой сказки не случилось — эта боль мне понятна. Но в случае смерти некому будет эту боль переживать. Это раз. 

А два — это тот факт, что теперь, ДО несбывшегося, я преспокойно переношу отсутствие у меня исполненных моих мечтаний. Более того: сейчас-то у меня все возможности себе всё моё заветное обеспечить и уже прямо сейчас наслаждаться своими благами. Вместо того, чтоб не иметь их, как я сейчас себе позволяю и не тужу. И вот смерть, то есть, факт, что благ таковых у меня уже не будет. То, что сейчас их нет, значит, меня не парит. И я даже над ними и не работаю. 

Ясное дело, что со мной непорядок. А страх смерти — это, выходит, досада на себя — лишил я, мол, себя удовольствия, причём — самого главного. Так, мол, и не состоялось шоу, подготовке и вожделению которого вся жизнь и посвящена. Вот только жить я почему-то всегда без него, без этого шоу, мог. 

Выходит, надежда — вот, на что я променял жизнь. Но ещё и комфорт. Комфорт плюс надежда. На удовольствие мечтать в комфорте. И вдруг отнимают мечту? Говорят "этого ничего не будет" — уже сейчас говорят, сама мысль о смерти такое мне говорит. Смерть мне, глупому, не страшна, если я предполагаю, что на осуществление мечты времени у меня предостаточно. Но факт такого бесстрашия свидетельствует и о некой, однако, молодости моей. Ведь что такое старость? Это как раз понимание, что главного уже не будет. 

Старость — это, выходит, хороший буфер между жизнью в надежде и смертью. Страшна не смерть, а старость — вот оно, время, когда я понимаю, что блага моего мне до видать — вот и печалься я себе вдоволь, страдай. А смерть-то — единственное освобождение от этих страданий, от страданий по несбывшемуся, которые есть не смерть, но старость.