Хорошо ли в России?

Конечно тем, кто живёт Россией, в России хорошо! Лучше, чем в рассказе ниже, я уже не скажу. 

– Куда ты идешь путник? – спросил случайный прохожий человека с горящими глазами.

– Я иду домой! – ответил путник.

– А где твой дом? – попросил уточнить прохожий.

– Там, впереди!

– Но впереди нет ничего, кроме корявых дерев и снега, всеобъемлющего снега!

– Мой дом за этими деревами и этим снегом! – ответил убедительно путник.

Случайный прохожий, улыбнувшись промолчал и торопливо поспешил в свою теплую квартирку, согретую кирпичными стенами многоэтажного строения, расположенного на тесных городских улицах. Он посчитал человека с горящими глазами безумцем и потому не стал более выспрашивать его.

Быстро вечерело. Из земли поднялся порывистый ветер. Похолодало. Путник обернулся, посмотрел в последний раз на яркие огни города, облегченно выдохнул и сошел с асфальтированной дороги в поле. Замерзший снег, пропитанный реагентами, еще выдерживал вес его тела, но чистая природа поддалась тяжести и окутала путника собой.

Не зная устали, он пробирался к своему дому. Одиночество окружило его и пугающе подвывало ветром, а страх принялся угрожать его сознанию.

«Ха-ха-ха, – послышался сквозь ветер голос, – разве ты еще не понял того, что там за снегами нет никакого дома, и что все люди живут в городах?»

– Эти люди обмануты городом, они забыли, что такое дом! – ответил он и еще тверже опустил ногу на снег.

Облака, будто сговорившись с темнотой, нарочно загородили собой звезды и луну, в надежде на то, что это напугает путника и заставит повернуть обратно. Но глаза его привыкли к темноте и без труда отличали корявые ветви качающихся на ветру дерев от монстров. Он продолжил идти к своему дому. Метель бросила в его лицо острыми снежинками, еще и еще, но и она, не смогла остановить путника.

«Ты безумец!» – сказал ему голос.

– Нет! Я человек, тот, кто следует на зов своего разума! – ответил он так громко, чтобы даже небо смогло услышать его.

Трескучие морозы сковали в своих холодных объятьях все расплывшееся перед бобровой плотиной зеркало медленной реки, протекающей вблизи его дома. Утки не стали покидать своих насиженных мест, ведь они знали, что за горизонтом к ним торопится горячее солнце, которое вскоре высвободит из зимнего плена поток свободной воды. Утиный крик, пронизывающий темноту и порывы снежного ветра, посеял на спине путника огромные мурашки.

– Я дома! – сказал он и ускорил шаг в направлении утиного гвалта.

«И разве это дом? Разве это ветхое строение можно назвать домом?» - спросил его ироничный голос.

– Да! Это и есть мой дом! – ответил путник.

«Но здесь еще холоднее, чем снаружи! Здесь пахнет сыростью, здесь гуляет ветер! Очнись, твой дом не предназначен для жизни человека. Здесь даже мне, голосу, очень страшно и неуютно!»

– Тебе страшно в моем доме только потому, что ты не понимаешь его разумом, а лишь оцениваешь своим сознанием!

«Ну а чем же еще человек должен оценивать свой дом? Только лишь сознанием и должен. Ведь сознанием человек понимает, что тело его нуждается в комфорте, тепле, мягкой кровати и сытом желудке. Человек не животное, он не может жить под открытым небом, он не может жить в холоде, он не может довериться природе!» – сказал голос.

Путник поставил на стол керосиновую лампу, зажег спичками фитиль и прислонив ладони к стеклу, тут же отнял их.

– Посмотри, теперь в моем доме есть свет! – сказал он весело.

«Да уж, теперь мне стало хорошо видно какую дыру ты называешь своим домом. Возвращайся поскорее в город; возвращайся к людям; возвращайся к цивилизации!»

Путник поужинал при свете мерцающего огня куском черного хлеба. Затем потушил фитиль и отправился ко сну.

«Что же ты дрожишь в своей холодной постели? Что же ты никак не согреешься?» - спросил его голос в надежде, что теперь-то путник согласиться с ним.

– Я дрожу потому, что мне холодно, но холодно мне потому, что я привык к теплу в городских квартирах! Как только я привыкну к холоду, я перестану дрожать!

«Ты дрожишь потому, что ты человек и ты не должен жить в таких условиях, – сказал голос и добавил – К этому нельзя привыкнуть!»

Путник быстро уснул, ведь он засыпал под крышей своего дома.

Голосу не удалось в эту ночь выспаться. Ему мешала звонкая тишина, свежесть прозрачного воздуха и покой, в который облачился весь старый дом и каждый в нем предмет. Стоило только утренней звезде вспыхнуть на востоке, за речкой, а одному из ее игривых лучей пробраться сквозь оконные стекла и пощекотать собой нос путника, при этом разбудив его, голос тут же завопил.

«Открой же глаза свои! Посмотри! Ты загнал самого себя в холодную нору, словно дикий зверь, спасающийся от разъяренной толпы! Ты сделал себя изгоем только потому, что не захотел понять людей! Ты жизни предпочел умерщвление своей плоти в этом прогнившем доме …» – кричал голос, но путник перебил его.

– Я видел сон. Я всегда вижу сны в свое доме. И сон был прекрасен! Там осенний дождь, согревал мое тело живительной энергией. Там пространство подчинялось движениям моих рук. Там я познал свою сущность!

Скрип деревянных половиц оживил старый дом. Через распахнутую настежь дверь в комнату ворвался морозный воздух, а вслед за ним и пение синиц. Затрещали на дворе сухие дрова в тон чугунному топору. В доме запахло дымом. По потолку начало распространяться тепло. Путник, посмотрев на огонь сказал:

– Причина всего в человеке, но не в не его!