Она зародилась одновременно с футболом.
Я обожаю одну историю. Мы были на выезде в Великобритании во время игры Уэльс — Россия перед Чемпионатом Европы 2004 года. Игра была в Кардифе, и мы жили в сельской гостинице между Ньюпортом и Кардифом. Нас вез таксист — симпатичный дедок рязанского вида, ему только беломорины не хватало. И мы знали, что знаменитая хулиганская фирма «Кардифф Сити» гремит на всю Британию, и мы интересовались, кто противники и так далее. И спрашивали: «А что, у вас хулиганы есть?». «Да, — говорит, — дерутся, только не в городе: камеры везде, в парки, в леса уходят». Спрашиваем: «А кто противники?» Думали, сейчас назовет другие знаменитые фирмы, и вдруг дед называет другую деревню, я названия такого не слышал. Мой приятель, банкир Гарри, наклонился к нему, спрашивает: «Отец, а когда это все началось?» И дед немного подумал и ответил: «Ребята, точно сказать не могу, но футбол тогда еще не придумали».
К нам околофутбольная культура пришла из Британии. Там культура локальная: если ты родился в районе Кингс-Кросса, у тебя нет шансов не болеть за «Челси», на севере Лондона в Тоттенхэме — у тебя нет вариантов, кроме как болеть за «Тоттенхэм». Локальный паб около дома, где собираются друзья и соседи. Локальная культура, не как в мегаполисе, когда размываются грани. Футбольное боление — боление за своих. Первые драки начались в XIX веке: два клуба играли между собой, соседи-друзья болели, кто-то распалялся и начинал.
Что касается современной футбольной культуры,то она сформировалась во времена британского правительства времен Маргарет Тэтчер, которая боролась с футбольным хулиганством, которое было массовым и страшным, появилась субкультура кэжуалс, которая и является сейчас доминирующей в околофутбольном движении – культура фирм. К нам это пришло в 90-е годы, до этого были объединения, но они напоминали британский олдскул, когда не было группировок.
К нам это пришло с культурой, кино об этом, с приездом иностранных болельщиков. Оно трансформировалось, приобрело черты так называемого «русского стиля». Это локальная особенность, в русском стиле одна из черт — «чистые руки», никаких ножей и кастетов. Нет нормы при столкновении с мирными фанатами других команд вступать в конфликты, по крайней мере это декларируется. По-другому это называется «без дерьма» и «между собой». На Балканах народ идет в мотоциклетных шлемах, предполагая, что будут и ножи, и все что угодно, лишь бы без огнестрельного, но это — Балканы. У нас есть понимание, что нет смысла русскому парню убивать русского парня. Старики начали называть эти локальные стычки зарницами. Еще русский стиль предполагает «зону тишины» — не переход за грань закона, фанатская группировка — не организованная преступная группировка, без связи с криминалом. Кто-то переступает, но это считается ударом по репутации. В остальном — как у всех. Это субкультура белого дна городов, как она есть. Она безумно интересна с культурологической точки зрения, но назвать ее чем-то уникальным нельзя.