Если определять экстрасенсорные данные как реальные способности человека воспринимать с помощью органов чувств и мозга больше, чем это возможно для подавляющего большинства людей, то имеется немало примеров того, как в силу физиологических особенностей кто-то становился таким «экстрасенсом».
В 1912 году художнику Клоду Моне врачи поставили диагноз двойной катаракты, из-за чего ему пришлось перенести две операции. Но он не оставил занятий рисованием. Лишившись хрусталика на левом глазу, Моне вновь обрел зрение, но стал видеть ультрафиолет как голубой или лиловый цвет, отчего его картины обрели новые цвета. Например, рисуя знаменитые «Водяные лилии», Моне видел лилии голубоватыми в ультрафиолетовом диапазоне, в отличие от обычных людей, для которых они были просто белыми.
Этому явлению есть научное объяснение. Одна из функций хрусталика - поглощать ультрафиолетовые лучи до того, как они достигнут сетчатки. Человек с удаленным хрусталиком воспринимает ультрафиолет с помощью голубых рецепторов, поскольку чувствительность последних позволяет улавливать некоторое количество ультрафиолетовых лучей. Но такой человек не способен почувствовать ультрафиолет в виде какого-либо индивидуального, не свойственного другим людям, цвета.
Билл Старк, ученый, занимающийся исследованием зрения насекомых в Университете Святого Луиса (штат Миссури, США), в возрасте 10 лет в результате несчастного случая лишился хрусталика левого глаза. Он утверждает, что видит ультрафиолетовый свет «беловато-голубым». Но поскольку у него плохо функционирует левый глаз, то Билли не различает специальные узоры на лепестках цветов, которые видят в ультрафиолете пчелы. Такие узоры необходимы цветам, чтобы быть заметными на общем фоне листвы и помогать пчеле найти место для приземления при сборе нектара.
Также есть люди, которые видят в инфракрасном диапазоне. Это проявляется, например, как яркие вспышки сканера на магазинной кассе или небольшие – при использовании пульта от телевизора. Большинство из них также перенесли операцию на глазах, но в некоторых случаях даже обычный человек может увидеть инфракрасный свет.
Ученый Владимир Кефалов и его сотрудники из Вашингтонского университета в Сент-Луисе (США) заметили, что во время экспериментов с инфракрасным лазером они время от времени видят зелёные вспышки. Эксперимент повторили при разных условиях, чтобы понять, когда именно появляются видимые вспышки. Выяснилось, как пишут авторы работы в Proceedings of the National Academy of Sciences, что «видимость» инфракрасного излучения зависела от длительности импульса: при одном и том же общем количестве фотонов более короткие импульсы с какого-то момента делались видимыми. Мы чувствуем световые электромагнитные волны благодаря работе пигментных молекул, которые ловят фотоны и запускают нейрохимический импульс, отправляющийся в мозг. Энергией, достаточной для возбуждения пигментной молекулы, обладают фотоны видимого света. Но если два инфракрасных фотона достаточно быстро попадут на пигментную молекулу в сетчатке, то у них есть все шансы вызвать реакцию: двойной удар «невидимых» фотонов окажется равен одному удару фотона «видимого». Подробнее см.: www.nkj.ru (Наука и жизнь, Как увидеть инфракрасное излучение).
Ну и, конечно, главная суперсила, которой может похвастаться 1% людей, это синестезия - нейрологический феномен, при котором раздражение в одной сенсорной или когнитивной системе ведёт к автоматическому, непроизвольному отклику в другой сенсорной системе. Люди, которые сообщают о подобном опыте, называются синестетами. (Не могу не отметить, что вроде как есть данные о том, что синестетов в популяции 4,4 %, но сюда вошли все те, кто утверждает, что «видит дни недели в цвете» и помимо этого не отличается сверхспособностями.)
В одной из широко распространённых форм синестезии, известной как графемно-цветовая или цвето-графемная, цифры или буквы воспринимаются окрашенными. В пространственной форме синестезии, или синестезии числовой линии, числа, годы, месяцы, и/или дни недели представляются расположенными в определенном месте пространства (например, 1980 может быть «дальше», чем 1990), или могут появляться в форме трёхмерной карты (например, расположенные по часовой стрелке или против неё
Только часть типов синестезии была описана учёными. Хотя синестезия и являлась объектом пристального научного внимания в конце XIX и начале XX веков, в середине XX века она была заброшена учёными из-за малого числа объектов изучения. Психологическое исследование показало, что синестезия может иметь измеримые поведенческие последствия и исследования изображений функциональной нейровизуализации головного мозга показали разницу в моделях активации мозга. Многие находят, что синестезия помогает творческому процессу. Известно, что синестетами были многие деятели искусства, например, писатель Владимир Набоков и композитор Николай Римский-Корсаков.
Психологи и неврологи изучают синестезию не только по причине её привлекательности, но и для достижения лучшего понимания процесса познания и восприятия, который является общим как для синестетов, так и для обычных людей.
Про это явление можно писать и копипастить очень долго, призываю ознакомиться с ним подробнее самостоятельно, это действительно очень интересно, а главное – существует на самом деле. А начать можно с описания синестезии в романе Набокова «Другие берега»:
«…я наделен в редкой мере так называемой audition coloree — цветным слухом. <…> Не знаю, впрочем, правильно ли тут говорить о «слухе»: цветное ощущение создается по-моему осязательным, губным, чуть ли не вкусовым чутьем. Чтобы основательно определить окраску буквы, я должен букву просмаковать, дать ей набухнуть или излучиться во рту, пока воображаю ее зрительный узор.
Чрезвычайно сложный вопрос, как и почему малейшее несовпадение между разноязычными начертаниями единозвучной буквы меняет и цветовое впечатление от нее (или, иначе говоря, каким именно образом сливаются в восприятии буквы ее звук, окраска и форма), может быть как-нибудь причастен понятию «структурных» красок в природе. Любопытно, что большей частью русская, инакописная, но идентичная по звуку, буква отличается тускловатым тоном по сравнению с латинской.
Черно-бурую группу составляют: густое, без галльского глянца, А; довольно ровное (по сравнению с рваным R) Р; крепкое каучуковое Г; Ж, отличающееся от французского J, как горький шоколад от молочного; темно-коричневое, отполированное Я, В белесой группе буквы Л, Н, О, X, Э представляют, в этом порядке, довольно бледную диету из вермишели, смоленской каши, миндального молока, сухой булки и шведского хлеба. Группу мутных промежуточных оттенков образуют клистирное Ч, пушисто-сизое Ш и такое же, но с прожелтью, Щ.
Переходя к спектру, находим: красную группу с вишнево-кирпичным Б (гуще, чем В), розово-фланелевым М и розовато-телесным (чуть желтее, чем V) В; желтую группу с оранжеватым Е, охряным Е, палевым Д, светло-палевым И, золотистым У и латуневым Ю; зеленую группу с гуашевым П, пыльно-ольховым Ф и пастельным Т (все это суше, чем их латинские однозвучия); и наконец синюю, переходящую в фиолетовое, группу с жестяным Ц, влажно-голубым С, черничным К и блестяще-сиреневым 3. Такова моя азбучная радуга (ВЕЕПСКЗ).
Исповедь синэстета назовут претенциозной те, кто защищен от таких просачиваний и смешений чувств более плотными перегородками, чем защищен я. Но моей матери все это показалось вполне естественным, когда мое свойство обнаружилось впервые: мне шел шестой или седьмой год, я строил замок из разноцветных азбучных кубиков — и вскользь заметил ей, что покрашены они неправильно. Мы тут же выяснили, что мои буквы не всегда того же цвета, что ее; согласные она видела довольно неясно, но зато музыкальные ноты были для нее, как желтые, красные, лиловые стеклышки, между тем как во мне они не возбуждали никаких хроматизмов».