То, что называют "русской душой" - ни что иное, как подсознательная мечта и представления раба о свободе, которой раб не понимает и не может понять, ибо она ему недоступна.
Временами эта мечта прорывается наружу, и человек, ею втайне одержимый, пытается высказать и проявить - в первую очередь для себя - те неясные, смутные образы, которыми обуреваемо его сознание.
Но он, раб традиций и верный подданный своего царя от Бога и любого начальства, на котором есть форма, как животное, не может выразить терзающие его чувства.
И вот эти попытки высказать генетическую тысячелетнюю мечту о свободе своей личности среди бескрайних просторов собственной Родины мы и воспринимаем, как "загадочную русскую душу".
Выдавливая по капле из себя раба, на что решаются немногие из русских, они тем самым теряют эти подсознательные побуждения к свободе - ибо получают её в яви, а не нави. Научаясь понимать свободу, говорить о ней открыто и осмысленно, осваивая способность ценить свою честность более жизни или холопских благ, более уважения общества, они перестают быть не только русскими по духу, но и понимаемыми согражданами, отдаляясь от них и всё более приближаясь к сознанию европейскому.
Их ненавидят не только за нелецеприятную правду, которую чувствуют, но не соглашаются с нею, но и за то, что они превзошли стадо русских рабов, вырвавшись из состояния покорных сознанием животных.
И если такой русский не успеет получить в русском обществе новый, превосходящий обывателя статус, то он обречён на презрение и побивание камнями от тех, кто жаждет свободы, но не знает, что это такое.
Но если сумеет он, настоящий бунтарь духа, получить благоволение от главных владельцев стада российского - то всё стадо согласится воспевать его и равняться на его слова, так и не понимая толком, о чем же говорит новый русский классик...
Федор Михайлович Достоевский является олицетворением Русской Души! Простой, добрый, честный русский мужик. Щедрый, нищий, трудолюбивый. Игрок, революционер, каторжник.
Все избыточное либо вредит здоровью, либо выпадает в осадок.
Что-то не замечаю я бунтарства в русской душе. А вот покорность - да.